Ужасно обездоленной ощущала себя царица.
— А почему сам Таги-Усак не просит меня об этом? Почему именно ты выступаешь посредницей?..
И неожиданным ответом своим Нуар разожгла страшный костер.
— Потому что я люблю его! — сказала она. — Люблю и мечтаю стать его женой! О великая и могущественная царица наша и спасительница, помоги!..
По телу Мари-Луйс снова прошла дрожь, да такая сильная, что даже зазвенели украшения на ее груди. Глаза сверкнули молнией, а рука невольно сжалась в кулак, готовый обрушиться на голову коленопреклоненной девушки. Но царица и на этот раз совладала с собой.
В соседней комнате пробудилась от сна пригретая ею девушка-хеттка Ерес Эпит. Она в любую минуту может войти. Царица не хотела, чтобы Нуар ее увидела.
Мари-Луйс прошлась по комнате, стараясь скрыть свой гнев. Затем снова села, долго и внимательно разглядывала распростертую у своих ног Нуар и с достоинством проговорила:
— Объявлю Таги-Усака свободным от царской службы, прекрасная Нуар! Так тебя, кажется, зовут? Но скажи-ка мне, он тоже любит тебя?
— Я люблю его, великая царица! Для богов не тайна, что я пожертвовала свою девственность твоему царственному супругу во исполнение воли богов и в подтверждение моей преданности царю и царице Армении…
— Это естественно! — едва не сбившись на крик, проговорила Мари-Луйс. — И не предосудительно ни для моего супруга, ни для тебя. Благодаря твоей жертве тебя еще более возлюбят и боги и мы. Ну, а что было дальше?
— Мне выпало счастье удостоиться заботы твоего супруга-царя, божественная. Он выдал меня замуж за человека, которого я впервые тогда увидела и потому, понятно, испытала к нему лишь неприязнь. Несчастный умер раньше, чем коснулся меня. И вот я стремлюсь к тому, кто мил моему сердцу. Я люблю Таги-Усака. Без него я словно высохшая трава под копытами скота. Такое на меня навалилось, а он и знать не знает, как я терзаюсь!.. Но мне почему-то верится, что он будет моим мужем, только бы ему освободиться и… И еще, если ты поможешь, великая царица!..
— Так, так! — Мари-Луйс старалась казаться спокойной.
— Уговори его взять меня в жены, всемилостивейшая царица! Прикажи ему! Избавь от муки!..
— Я обещаю! — после долгого молчания проговорила царица. — Обещаю избавить тебя от муки…
Нуар опять припала к стопам царицы. А рука Мари-Луйс тем временем потянулась туда, где у пояса за складками хитона она прятала заветный кинжальчик с рукоятью из слоновой кости, вывезенной когда-то из отчего дома. На этом оружии еще ни разу не было ни капли горячей крови.
Но нет! Она в ужасе отвела руку и заговорила почти ровно и спокойно:
— Мне тяжело в одиночестве, дитя мое. Оставайся со мной и развей своим присутствием мою печаль. Помогите, о боги!..
Нуар облегченно вздохнула. Сбывается ее желание. Царица добра и ласкова. Она непременно поможет ей завладеть сердцем Таги-Усака. И даже Арбок Перча вдруг стало жаль. Но что поделать, коли Эпит-Анаит избрала для нее Таги-Усака. Все в воле богов, и Арбок Перч пусть на них не пеняет.
Вконец измученная Мари-Луйс вдруг поднялась и стремительно вышла. В галерее, где столпились ее прислужницы, она долго разглядывала их и, остановившись на одной из жриц, чем-то схожей с Нуар, приказала ей сходить за верховным жрецом хеттов Кама Варашем.
— Никто не должен знать, что он посетит меня! — предупредила царица. — Поменяйся с ним одеждой, пусть придет в твоем платье.
Вернувшись к Нуар, Мари-Луйс с деланной веселостью сказала:
— А теперь, Нуар, давай выпьем немного вина.
Девушка кивнула в знак согласия.
Было уже за полночь, когда пришел Кама Вараш. Мари-Луйс сразу узнала его, хотя он и был переодет. На приветствие его не ответила, сесть не предложила и заговорила не скоро.
— Я решила позволить вам принести в жертву вашему богу человека! — тяжело, как глыбы камня бросая в бездну, промолвила она наконец.
Кама Вараша словно надвое разорвало.
— О благословенная, о великая царица!..
— Но жертвой будет не тобою привезенная хеттская девушка, которая находится у меня, а совсем другая.
— О царица, наконец-то боги внушили тебе разумное! Слава им!..
— Не спеши торжествовать, великий жрец хеттов! — резко оборвала его Мари-Луйс. — Вовсе не из страха перед богами или перед таким, как ты, я изменяю себе. Просто должна погибнуть та, чьей гибели желаю я. Она в соседней комнате, эта жертва. Войди туда и потайным ходом выведи ее. Сделай все так, чтобы никто ничего не узнал.