Кама Вараш понимающе кивал в ответ царице.
— Но вдруг она закричит, божественная?..
— Не беспокойся. Она уже… одурманена. Но знай, что это последняя жертва… Последняя! Бери ее, раздирай, дьявольское отродье. Я все равно низвергну весь сонм ваших богов и оставлю только одного. Ну, иди забирай свою поживу.
Кама Вараш быстро шел в угловую комнату. Царица разбила об пол чашу, из которой Нуар пила вино с разведенным в нем дурманным зельем. Разбила и стала, как разъяренная тигрица, носиться от стены к стене, бить по зеркалам, в которых видела свое отражение. На миг остановившись, вдруг принялась рвать на себе одежду, затем бросилась в комнату, куда только что отправила Кама Вараша. Верховный жрец уже успел завернуть одурманенную до бесчувствия Нуар в кусок красной материи.
— Это не та, не та, которую я отдаю тебе! — закричала царица. — Она лишь похожа на ту, что должна стать жертвой, на ту жрицу, которую я послала за тобой. Ее принеси в жертву.
Кама Вараш оторопел.
— Однако, царица!..
— Говорю, не та! — оборвала его Мари-Луйс. — Забери всю ее одежду, обряди ту жрицу, что находится у тебя, пусть станет похожа на эту девицу!..
— Что ж, будь по-твоему! — неохотно согласился верховный жрец.
И он вышел, унося в охапке всю одежду девушки и даже венок и гирлянду из цветов, которыми она украсила себя, идучи к царице.
Мари-Луйс долго стояла над изголовьем обнаженной Нуар. Как же она хороша…
Мари-Луйс крикнула свою жрицу-врачевательницу.
— Приведи в чувство это невинное дитя. Выпила немного вина, видно, непривычно ей…
А в храме бога Шанта, тоже одурманенная, лже-Нуар без умолку хохотала, и хеттские жрецы тем временем готовили обряд жертвоприношения. Жрица покорно исполняла все, что от нее требовали. Она действительно была очень похожа на дочь медника Миная.
Вот ее подвели к жертвеннику для священного омовения. В воду подлили красного вина — это чтобы потом, когда прольется кровь жертвы, не очень было видно…
Кама Вараш, обратившись к жрецу-вершителю, спросил:
— Деяние сие с волею твоею сообразно?
— Сообразно! — ответил жрец-вершитель и сам еще подлил вина в воду.
Верховный жрец положил в рот лже-Нуар живого жучка, который должен вознести душу жертвы в небеса, открыть ей путь в пристанище богов.
Храмовые жрецы тянули ритуальные песнопения и били в барабаны. У жертвенника горели свечи. Вокруг восседающего на пьедестале идола с золоченой ветвью в руках ходили два жреца и воскуряли ладан. Из ниш на все происходящее взирали неживые головы быков и буйволов, лошадей и собак.
Лже-Нуар все смеялась и радовалась, пребывая под действием зелья.
— Люди, я супруга бога Шанта! — твердила она. — Удостоенная счастья, с небес гляжу на вас, горемык.
А дымная мгла вокруг нее все сгущалась, лики жрецов и идолов двоились, троились и скоро совсем исчезли с глаз.
Ее уложили на жертвенник, заложили руки за голову и связали их.
Кама Вараш принял протянутый ему меч, обмакнул в чашу с маслом и, трижды обойдя алтарь, вонзил его в грудь жертвы.
Дымная мгла поглотила все вокруг.
Рассвело.
С окрестных гор и лесов в Нерик вливаются ароматы росистых трав и дерев. Все стены, крыша, врата храма Шанта украшены цветами, ивовыми ветвями. Вокруг столпились хетты и армяне, плотно обступив все подходы к храму. Хеттские жрецы окрасили свои бритые головы кровью жертвы.
У Арванда Бихуни голова умащена, а лицо все окрашено кровью.
Девяносто девять армянских жрецов стоят справа от врат храма. Девять из них держат, перекинув через плечо, белых жертвенных овечек. Слева с такой же ношей выстроились жрецы-хетты.
Прорицатели, колдуны, знахари держатся особняком. На поставце у алтаря кружится каменный идол, изображающий бога Шанта. В белых его глазницах тоже кружатся — то исчезают, то вновь появляются — каменные зрачки.
Верховный жрец армян Арванд Бихуни, в сопровождении еще девяти жрецов, с горящей свечою в руках приблизился к жертвеннику, девять раз обошел его вокруг, после чего собственноручно заколол у подножия идола всех жертвенных овечек. Затем к нему подошел верховный жрец хеттов Кама Вараш.
Арваид Бихуни шепнул ему на ухо:
— Голову принесенной в жертву девушки из храма не выноси.
— Невозможно! — так же шепотом ответил Кама Вараш. — Жертвоприношение не будет считаться исполненным. Голову жертвы надо вынести и всем показать. Это полагается по обряду.
— Так ведь узнают? — испуганно сказал Арванд Бихуни. — Все может обернуться большим скандалом.