— Как же нам быть? — спросил Каранни, обращаясь к Каш Бихуни. Судьба малышни, брошенной этими дикарками на съедение зверью, тревожила его.
— Для жалостливости сейчас не время, царевич. Притупи и слух свой, и зрение и следуй к намеченной цели.
Женщины кинулись к своим связанным мужьям и заголосили на все лады, так что земля содрогалась. К каждому из пленников прилипло по три-четыре женщины. Багарат Дола объяснил, что в здешних племенах не придерживаются и никаких кровных запретов. Скажем, сестра может стать женою брата.
Каранни отобрал несколько конников из войска Багарата Дола и велел им повернуть пленников со всеми их женами и детьми и гнать обратно к кочевью, где брошены малые дети. А уж оттуда всех вместе препроводить в Арцах.
Наконец снова тронулись в путь. Два дня шли, не отдыхая. И тут кончился запас питьевой воды в бурдюках. Стала мучить жажда. Но шли все дальше, в надежде напасть на воду. Еще день, еще ночь. Кони еле передвигались, дышали тяжело.
Каранни был раздражен. Говорил мало, только приказы отдавал. Все думали о воде, мечтали о воде, искали воду. Но скованная зноем земля, обжигая их огненным дыханием, словно намеренно издевалась над людьми и где-то прятала живительную влагу.
Воины вспоминали свои края, тамошние горные родники и этим еще больше томили себя, изнемогая от жажды.
Кто-то, случайно вырвав из земли неказистый короткостебельный росток, похожий на камыш, вдруг обнаружил, что корень у него водянистый. Все кинулись рвать эти растения и жевать их корни. Людям стало чуть легче, а лошади не притронулись к находке.
Царевич приказал рыть колодцы там, где рос этот горе-камышник. Все с надеждой и воодушевлением принялись за дело. Рыли копьями и мечами. Земля поддавалась не просто. Песчаная, она осыпалась обратно в яму. Но дело мало-помалу двигалось. Работали целый день.
И вдруг крик:
— Вода! Вот она, есть!..
Радость была несказанной. А вода все прибывала, делалась чище и чище. Это явно пробился родник.
Сначала напоили лошадей, а потом уж сами отвели душу.
Каранни приказал зарезать трех жеребят в жертву богине Цовинар, наделившей их водой. Жрецы вознесли ей молитвы.
И снова двинулись в путь. Опять шли на восток, к дальнему горизонту бескрайних степей.
Три дня миновало с тех пор, как ушли от родника.
Последнюю ночь провели в засушливой долине. Поднялись с первыми рассветными лучами. Необычно вели себя лошади: явно чем-то испуганные, они тесно сбились и громко, беспокойно ржали.
От подножия горы, что маячила вдали, простиралось песчаное безбрежье. И даже с волнами, как закаменевшее море. При этом нигде ни ростка, никаких признаков жизни.
Устрашающая, мертвая тишина.
Едва они ступили на этот песок, и кони и колесницы тотчас увязли в нем. Песок был мелкий, сыпучий, горячий — и за ночь не остыл. В воздухе пахло гарью.
Каранни приказал всем взять правее, может, выберутся на твердь. И невозможно было убедить его отказаться от продолжения этого невыносимо тяжелого пути.
Несколько пленников, из тех, что по молодости были еще неженатыми и потому остались в войске царевича, начали жалобно выть в страхе перед пустыней. В застывших песчаных волнах им мерещилась смерть.
Багарат Дола, как старший из родоначальников, взял на себя смелость обратиться к престолонаследнику:
— Люди ропщут, божественный. Может, прикажешь повернуть назад?..
— Каждого недовольного убивать на месте! — таков был ответ царевича.
И пятерых не стало. Их тела, коней и все, что у них было, предали сожжению.
Каранни распорядился, чтобы принесли к пепелищу изваянного из камня Ваагна Драконоборца, повсюду возимого им с собою.
Идолище обрядили чем могли, воскурили ладан в его честь. Каранни долго молился, опустившись перед ним на колени. И все воинство тоже молилось…
Обессилевших лошадей прирезали, конину раздали пленникам. Умерших воинов похоронили здесь же, в песках, и возвели над их могилами недолговечные песчаные холмы.
И как только жрецы закончили обряд погребения, Каранни направился к своему уже оседланному скакуну.
— Итак, продолжаем наш путь!..
Но речь его вдруг пресеклась — к лагерю галопом мчались три всадника. Приглядевшись, царевич узнал в одном из них дочь Миная Нуар. Два других были из воинов Багарата Дола, остававшихся в Бойлакане.
Еще издалека Нуар закричала:
— Хетты захватили Нерик! Наша царица Мари-Луйс в плену!..
В пустыне поднялась буря. Песчаные вихри затмили небо.
Войско, перестроившись, повернуло на запад.