Аталья не вовсе отметала учение Эльяу, Одеда, Иошафата и многих прочих. Она усматривала в нем полезное орудие для обуздания черни. Страх перед карами небесными удерживает в повиновении. Но полагала она, что убеждение, будто на весь огромный мир существует лишь одна высшая сила – ревнивая и непрощающая, к тому же гонительница разномыслия, – такое убеждение есть твердолобость. Вера эта, по разумению Атальи, навек закует простонародье в цепи бедности, имущих не допустит до вожделенной роскоши и в сердцах адептов зальет водою словес огонь торжества духа и плоти.
Со смертью благочестивого свекра Аталья обрела некоторую свободу рук. Она задумала создать в Иерусалиме противовес влиянию первосвященника Одеда. С чего начать? Нужны сторонники, которым ясны достоинства язычества. Таких людей скорее всего найдешь среди алчущих свободы и золота царедворцев и богачей. Хотя из любых сословий умные головы сгодятся. Аталья поручила Матану разведку и вербовку. Она рассудила, что присущая ее агенту тонкость обхождения развеет подозрения кандидатов в новообращенные в тайном полицействе храма. А там, глядишь, появится молельный дом и паства в нем. И Иудея зашагает к благу.
Победа мужа Йорама над Эдомом не была абсолютной. Со временем разбитый враг сумел собрать новые силы и сколотил войско. По совету Атальи, ценившей мир больше победы, Йорам не начал кампанию, но вступил в переговоры с противником, и согласились стороны не воевать, а барыши от пошлин и рудников делить меж собой.
Преимущества мира перед войной признаны как факт. С ним неохотно соглашаются те, кто всматривается в оборотную сторону его. Поладивши с врагом – теряешь силу устрашения. А недругов вокруг не занимать стать. Который посмелей, тот нападет, решивши, что лев одряхлел. Так уж повелось в земле Ханаанской, а, может, и не только в ней. Вот почему договор с Эдомом подтолкнул сопредельный Иудее город Ливна поднять меч и нанести ей болезненные раны. А Йорам не бросился усмирять наглых выскочек, ибо загадочная хворь одолела его.
3
От бдительного ока Одеда не укрылась энергичная подрывная работа Атальи. Первосвященник почувствовал необходимость прояснить, вразумить, а то и пригрозить. Царская чета теперь проживала во дворце, поэтому Одед должен был просить о встрече заранее. Это обстоятельство пришлось по вкусу Аталье – у нее появилось время обдумать предстоящую беседу, направление которой она представляла вполне.
– Прекрасная Аталья, мир тебе, и царскому дому, и Иерусалиму и всеми нами любимой Иудее! – произнес Одед.
– Мир и тебе, почтенный Одед. Я счастлива видеть у себя высшего жреца великой веры! – ответила Аталья.
– Увы, я не могу принять лестный титул высшего жреца, ибо наша вера величает меня, коэна, первосвященником.
– Неискушенный мой женский ум не различает тонкостей…
– О, ум твой искушен весьма, дражайшая Аталья! Позволь отметить наше согласие в великости веры, которую я представляю.
– Начать с согласия – прекрасный зачин беседы!
– Дай Бог, добраться до конца не хуже. Аталья, мне стали известны кое-какие твои дела. Их дух несовместим с тою верою, которую мы оба называем великой.
– Чем согрешила я, благородный Одед?
– Боюсь, Аталья, ты взяла от матери скверную привязанность к язычеству. Иерусалим – не Шомрон. Мы здесь служим единому и истинному Богу. Ты знаешь, не угодно Ему уклонение.
– Знаю, не угодно. Он не прощает и мстит.
– Выражения твои несдержанны, но не так слова, как дела опасны. Возвращая людей назад в язычество, ты вред наносишь Иудее! А ведь я не раз слыхал от тебя, что любишь ты новую родину свою!
– Сердцу не прикажешь – и потому люблю я Иудею! Неужто не видишь ты добрых перемен в стране нашей? И разве нет в этом моей заслуги?
– Отчасти твоя заслуга в том, что владыка наш Йорам свернул на языческий путь израильского Йорама. Господь покарал народ Иудеи за грех царя, наслав на страну убийц и грабителей Ливны. Это ли добрая перемена?
– Позволь вступиться за божество твое. Всевышний вовсе не насылал на нас разбойников Ливны, и есть другая причина у неприятности этой. Иначе как объяснишь ты победу над Эдомом? Ведь одержал-то ее мой заблудший муж Йорам!
– Ах, Аталья! Я желаю добра тебе и всем нам, а ты упрямишься, обманываешь себя превратным толкованием событий! Вот, получил я письмо от известного тебе пророка Эльяу. Он обвиняет мужа твоего в отравлении народа ядом язычества, а также в убиении праведных братьев его…