– Клевета! Возмутительная ложь! – взвизгнула Аталья, и лицо ее побледнело, – надеюсь, Одед, ты вместе со мною отвергаешь гнусный навет убиения? Тебе-то известна правда о трагедии семьи нашей!
– Думаю, известна… Не нам, простым смертным людям судить о речах великого пророка, устами которого вещает Господь. Пишет Эльяу, что всерьез разгневался Бог на Йорама и наслал на него хворь неизлечимую, и весьма скоро выпадут внутренности у мужа твоего, и он умрет. И народ Иудеи не обошел Он карой – соседи наши, что идолам поклоняются, улучат час, и сделают набег на Иерусалим, и перебьют многих, и захватят имущество, а женщин и детей уведут в плен.
– Какое несчастье! – воскликнула Аталья, и слезы заблестели на глазах ее, – я поневоле верю – ведь сбываются пророчества негодяя! Вот и Йорам недомогает. Начало конца!
– Не предавайся отчаянию, Аталья. Бедствие дает повод к мужеству. Я предупредил тебя, и это доказательство того, что я твой друг.
– Иметь таких друзей – врагов не надобно! – вспомнила Аталья заготовленную фразу.
– Ах, злой язык твой! Однако этим пренебрегаю, а находчивость твою ценю. Если что и роднит нас, так это любовь к Иудее. Теперь я удаляюсь – храмовая служба ждет. Вернее, не ждет.
4
Аталья принялась лихорадочно размышлять. “Коли враждебные пророчества исходят из уст Эльяу, то они непременно осуществятся, ибо гонитель семьи нашей не бросает слов на ветер. Но силой меня не сломить! Хитрость хлеще силы. И из неминучего пользу можно извлечь, если надлежаще приготовиться!”
“Йорама не спасти от смерти, и горе уж стучится в дверь. Но на трон взойдет сын Ахазья. Мой любимец, мое дитя, плоть от плоти моей – и станет царем! Радость затмит печаль. Это ли не награда жизни? Крохотные камушки уберу и мельчайшие щербинки засыплю на сыновнем пути. Эльяу сулит нашествие головорезов? Что ж, оберну набег к выгоде. Не разочарую лису Одеда!”
Ревность и с ней обида на полигамного мужа никогда не угасали в сердце Атальи. Правда, политичный Йорам поместил своих жен подальше от ее глаз и ушей, но соль ест и перевязанную рану. Обещанный пророком разбой подавал надежду вырвать корень позора.
Сын Ахазья любвеобильностью не уступал родителю, но Аталья, как было прежде сказано, не осуждала чадо, скорее гордилась им. Пригожая Цвия, первая и самая законная супруга красавца Ахазьи, родила одного сына, о котором речь впереди. Другие его прелестные жены, легитимность коих исторические хроники не открывают нам, тоже успели принести приплод молодому отцу.
Разумеется, жившие отдельно от Атальи жены Йорама исправно рожали сыновей и дочерей, которые, в свою очередь, дарили деду внуков. Царское семейство в Иерусалиме было довольно многочисленно, насчитывая десятки душ. Аталья вознамерилась решить судьбу их.
Аталья убедила Ахазью отправиться вместе с женами в Беэр-Шеву, дабы навестить родню Цвии. При этом необходимо захватить с собой малюток. Она заверила любимца, что родителям его главной супруги будет лестно познакомиться с товарками дочери по гарему и с потомством их царственного зятя. Аталья не хотела, чтоб Ахазья знал о вероломных ее замыслах. Она берегла и сына от опасности, и репутацию свою в глазах его.
Ослабевшего от недуга и потому безропотного Йорама она поместила в тайный подвал дворца. Туда же велела поставить колыбельки его внуков-младенцев, рожденных от детей других жен. Сказала мужу, мол, хочет провести с ним день-другой в этом романтическом месте и надеется, что он представит ей своих малолетних потомков.
Аталья призвала к себе Матана. “Сегодня вечером, – строго произнесла она, – с появлением первой звезды откроешь изнутри городские ворота и впустишь разбойников. Шум не поднимай и не мешай им. Если свои заметят тебя и спросят, от кого приказ получил, что ответишь?” Не задумываясь, Матан выпалил: “Скажу, мол, пьян был, и ворота в беспамятстве отомкнул!” В знак похвалы Аталья вручила Матану холщовый мешочек с золотом. Потом от имени Йорама приказала командиру столичного гарнизона собрать к ночи большие силы, затаиться в засаде и приготовиться к защите города по ее указу.
Безбожники бесчинствовали до полуночи. Охрану перебили, нехудо пограбили в богатых домах и подожгли их, добрались до дома, где Йорам содержал своих жен и детей. Обитателей пленили. Женщин увели в гарем к атаману, мужчин предназначили для рабства. Тут Аталья велела гарнизонному начальнику выводить бойцов на защиту города. Ратники бросились в атаку, и трусливые налетчики ретировались и скрылись в ночной тьме с добычей. Так сгинули все побочные жены и прижитые дети Йорама.