— Да, ведь она сумела проскользнуть мимо Камета в дверь моей спальни, чтобы разбудить меня в собственной постели. Разве это не замечательно?
— Пожалуй. Она коснулась вашего плеча или просто позвала по имени?
— Она произнесла мое имя. — мидянин с любопытством посмотрел на царицу, удивляясь ее догадливости.
Нахусерех спал чутко, независимо от того, где он находился, поэтому когда он открыл глаза и увидел в темноте своей комнаты мерцающее белое пятно, мгновенно сунул руку под подушку и достал нож, прежде чем перекатиться на бок. Он обнаружил женщину, покойно стоящую у его постели и глядящую на него сверху вниз. Он был озадачен, увидев, что она одета в темное платье служанки царицы, а не в белое, и оглянулся в поисках второго нападавшего, но женщина была одна, и он отнес белое платье на счет игры лунного света.
— Нахусерех, — она снова повторила его имя. — Готов ли ты услышать послание?
Это был странный оборот речи. Нахусерех не слышал раньше ничего подобного. Конечно, он был готов услышать ее, ведь он лежал на кровати в менее чем трех футах от нее.
Он хотел спросить, как на прошла, и что случилось с Каметом, который спал в прихожей, но если она явилась с одним сообщением, он готов был выслушать ее.
— Что такое? — спросил он.
— Царица Аттолии не утонула, — сказала женщина. — Евгенидис отвезет ее к прибрежным горам.
— Правда?
Женщина абсолютно казалась бесстрастной.
— Он повезет ее к руслу Прикаса, а оттуда вниз до берегов Сеперхи, где их будет ждать царица Эддиса.
— Откуда ты знаешь?
Женщина промолчала.
— Почему я должен тебе верить? — спросил Нахусерех.
— Я не прошу мне верить, только выслушать послание, — ответила служанка, улыбнулась и вежливо склонила голову.
Нахусерех слово в слово пересказал послание царице Аттолии.
— Она могла знать такие вещи, только состоя в заговоре против вас, — пояснил он. — Или, возможно, будучи любовницей заговорщика, — добавил он. — И если вы подумаете, кто мог быть этим заговорщиком, то, вероятно, сочтете капитана вашей гвардии возможным кандидатом. Кто впустил эддисийцев в Мегарон Эфраты? Кто позволил им уйти? Кто послал Евгенидиса к лодке, и кто пришел слишком поздно, чтобы спасти вас?
— Понимаю, — сказала царица.
— Конечно, — ответил Нахусерех, — если это женщина Телеуса рассказала мне о цели Евгенидиса…
— Его цели? — перебила Аттолия.
— О Прикасе, — пояснил мидянин.
Мысли царицы, казалось, витали где-то далеко, и Нахусерех подумал, что ее застало врасплох обвинение честного Телеуса в заговоре против нее.
— Да, конечно, — задумчиво сказала Аттолия. — Если бы у Телеуса была любовница, она смогла бы узнать о планах от него.
— На следующий день я вызвал ваших служанок, но той женщины среди них не было. Они утверждали, что ни одна из них не пропала, но я уверен, что вы обнаружите, кто отсутствует, и тогда позволите мне поговорить с ней лично.
— Конечно, она заслуживает награды, — сказала Аттолия.
— Вы ошибаетесь, — ласково поправил ее Нахусерех. — Если бы она заговорила раньше, ее можно было бы наградить. Теперь я прослежу, чтобы она получила по заслугам.
— Я всецело доверяю вам, — тихо ответила Аттолия.
Нахусерех улыбнулся и теснее прижал к себе ее локоть, когда вел вниз по горе. Он не пытался связать вместе события, последовавшие за исчезновением таинственной женщины. Доставив свое послание, в которое Нахусерех волен был верить или нет, она ушла так тихо, что он даже не услышал скрипа двери.
— Камет! — крикнул он и испытал одновременно облегчение и раздражение, услышав, как секретарь скатился со своей постели, чтобы ответить ему.
— Господин? — раб стоял в дверном проеме, потирая заспанные глаза.
— Хороший же сторож из тебя получился. Я думал, тебя зарезали или, по крайней мере, отравили, — сказал Нахусерех, убирая нож под подушку и откидывая одеяло в сторону. — У меня был посетитель.
Он рассказал Камету о послании женщины.
— Распорядись насчет светового сигнала, чтобы предупредить нашу лодку у берега. У нас есть карта прибрежной провинции Эддиса?
— Вы ей верите? — спросил Камет.
— Еще не знаю. Я должен посмотреть карту, прежде чем решить.
— Но вы можете поверить ей?
— Смерть Аттолии не выгодна Эддису, — сказал Нахусерех, размышляя вслух, пока заталкивал ноги в тапочки.
Они были сшиты из оленьей кожи со стельками из овечьей шерсти, один из немногих предметов роскоши, привезенных им с собой на варварское побережье.