Евгенидис ждал. Халдей откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.
- Ваша царица ответила в двух словах: "Значит, война". Она приказала аттолийскому послу и его миссии покинуть дворец и открыла главный шлюз водохранилища Хамиатеса. Паводковые воды ворвались в ирригационную систему Аттолии и уничтожили большую ее часть. Эддис направила вооруженные отряды в предгорье, чтобы перекрыть водоснабжение в верховьях Сеперхи. Больше четверти посевов в этой области сгорели на полях. Эддис потеряла часть своей армии. - Халдей внимательно посмотрел на него. - Это для тебя новость?
- Продолжайте.
Халдей кивнул.
- К тому времени, когда Сунис узнал о конфликте, а Аттолия покинула рынок, и цены рванули вверх, Эддис успел купить большую часть излишков местного зерна. Проверив записи, я обнаружил, что она купила большую часть еще до ультиматума Аттолии. Неужели ты не в курсе? - Спросил он, не в силах поверить.
Евгенидис снова встал с кресла, качая головой. Он напоминал халдею медведя, посаженного на цепь. Небольшого, но медведя.
- Совет Эддиса проголосовал за объявление войны, - сказал халдей. - Почти единогласно. Военный министр воздержался.
- Почему? - Воскликнул Евгенидис, думая не о Совете, а своем отце.
- Думаю, из любви к тебе, - сказал халдей.
- Они никогда не поступали так раньше, - сказал он с горечью.
Халдей ответил:
- Думаю, если бы ты взял на себя труд поразмыслить немного, то заметил бы, что за время, чуть меньше года, ты превратился в самого великого народного героя, которого знал Эддис.
Евгенидис упал в кресло и закрыл лицо рукой. Халдей заметил, что он поднял обе руки, но быстро сунул правую в карман халата.
- Я не хочу ничего знать об этом, - сказал Евгенидис.
- Я слышал, - продолжал халдей, - что ты редко выходил из своей комнаты этой зимой. Решил спрятать голову в песок?
Он встал и подошел к столу Евгенидиса, чтобы пролистать содержимое книги. Евгенидис вздохнул и откинул голову на спинку кресла, все еще не решаясь открыть глаза.
- Не могли бы вы уйти? - Попросил он.
- Занимаешься классификацией растений? - Спросил халдей, приподняв книгу. - И анатомией человека, я смотрю. И Евклидовой геометрией. Или просто переписываешь тексты? - Он взглянул на клочки бумаги, исписанные трудолюбивым почерком Евгенидиса.
Он поднял стопку бумаг и помахал ею в воздухе.
- Извини меня, - сказал он. - Но когда твоя страна воюет, я не могу спокойно смотреть, как умные люди занимаются ерундой.
Евгендис вскочил и выхватил бумаги из рук халдея.
- Это не ерунда, потому что я больше ничего не могу сделать для своей страны, - выкрикнул он, бросая стопку обратно на стол. - Потому что у меня осталась всего одна рука, и даже не правая.
Обернувшись, он схватил со стола чернильницу и швырнул ее в створку шкафа, разбрызгав черные пятна по светлому дереву и стене. Черные брызги усеяли простыни его постели.
В наступившей после вспышки ярости тишине раздался голос царицы.
- Халдей, - сказала она с порога. - Я узнала о вашем приезде.
Евгенидис пошатнулся и посмотрел на нее.
- Ты начала войну из-за меня, и ничего мне не сказала? - Спросил он.
- Вы должны извинить меня, - сказала царица, обращаясь к халдею, словно ничего не слышала. - Я проспала, иначе встретила бы вас раньше.
- Мы действительно воюем с Аттолией? - Евгенидис требовал ответа.
- Да, - подтвердила царица.
- И Сунисом? - Спросил Евгенидис.
- Почти, - согласилась Эддис.
- Как ты могла, приходя раз в неделю, болтать о погоде и ни словом не упомянуть войну?
Эддис вздохнула.
- Не хочешь ли сесть и прекратить кричать? - Спросила она.
- Я не буду кричать. Но я не сяду. Возможно, я захочу бросить еще одну чернильницу. Это Гален приказал ничего не рассказывать мне?
- И он тоже, - призналась царица. - Но ты и сам ничем не интересовался, Евгенидис. Ты же не слепой и должен был видеть, что происходит вокруг тебя, но ты никогда не спрашивал.
Он вспомнил обо всем, что безразлично наблюдал в течение нескольких месяцев: армейские курьеры верхом на лошадях в переднем дворе, знакомые лица придворных, внезапно переставших появляться за ужином. Исчезнувшие из библиотеки карты, а так же пресс-папье к ним. Его царица была слишком занята, чтобы навещать его чаще раза в неделю, а он никогда не интересовался, почему.
- Погибшие... - Он задохнулся на этом слове. - Кто был в том отряде?
- Степсис. - Евгенидис вздрогнул, но она перечисляла дальше. - Хлор, Соасис, - все их с царицей родственники, - капитан Креон и его солдаты.
- Ну, - он снова задохнулся. - Это объясняет то молчание за ужином. Что еще я пропустил? Что должно было быть сказано, но я не хотел знать? - Спросил он.