- Будем надеяться, что Сунис с Аттолией причинят друг другу достаточно неприятностей, чтобы уменьшить их интерес к Эддису. Я уже начала просить богов, чтобы их союз не продержался долго, чтобы один из них расторг договор и стал нашим союзником до того, как мы начнем голодать.
- А если они сохранят свою союз?
- Тогда мы сдадимся, Евгенидис, и меня свергнут с трона. Аттолия, вероятно, получит прибрежные горы и серебряные рудники. Сунису достанется долина Гефестии и железные рудники, если он, конечно, не попытается захватить все целиком. В любом случае ты станешь Вором бывшей царицы. Теперь мне надо поговорить с Ксенофонтом. Он ждет меня.
- Да, - сказал Евгенидис. - Поговори с Ксенофонтом.
Он вернулся в спальню и закрыл за собой дверь.
*
Той же ночью после целого дня наблюдения за пламенем в очаге Евгенидис вышел из комнаты и побрел по пустынным коридорам дворца. Он размышлял. Рассеянно но шел мимо знакомых тайников: панель, за которой открывался тайный ход в покои царицы; кладовая с крошечным окошком, через которое он мог пробраться к такому же крошечному окну в спальне своего двоюродного брата Принидиаса, незаметная каморка за винтовой лестницей.
Дворец всегда спал в это время ночи, и эти часы принадлежали только ему, поэтому он был весьма удивлен, обнаружив охранника около узкой лестницы, ведущей на крышу. Он заставил себя спокойно продолжать движение по коридору. Не было причин возвращаться только потому, что он заметил стражника. Он поравнялся с дверью, и охранник переступил с ноги на ногу, чтобы закрыть выход своим телом.
- Я собираюсь выйти на крышу, - озадаченно произнес Евгенидис.
- Нет, господин.
- Что значит: "Нет, господин?" - Спросил Евгенидес. - Почему нет.
- У меня приказ, господин.
- Что, никому нельзя выходить на крышу?
- Нет, господин.
- Нет, господин, никому нельзя выходить на крышу, или нет, у тебя другой приказ?
- Нет, у меня другой приказ, господин.
- Ну тогда прекрати называть меня господином и скажи, какой у тебя приказ.
Никто никогда не называл его господином, пока он не украл Дар Хамиатеса, но с тех пор это стало происходить довольно часто. Евгенидису это не нравилось.
- У меня приказ не выпускать вас на крышу, господин.
Вор ошеломленно смотрел на солдата.
- Евгенидис.
Он обернулся. Царица стояла в конце коридора с двумя солдатами и еще каким-то человеком.
- Почему ты не выпускаешь меня на крышу? - Возмущенно спросил Евгенидис.
Царица подошла ближе. Теперь Евгенидис разглядел третьего человека за ее спиной. Это был один из помощников Галена. Он снова перевел взгляд на царицу.
- Ты назначила кого-то шпионить за моей дверью, - обвинил он ее.
Она ответила смущенным взглядом. Евгенидис повернулся к охраннику и выругался. Потом он повернулся к царице, продолжая ругаться. Пораженные солдаты по обе стороны от нее, вытаращили глаза.
- Ты думаешь, что я сброшусь с крыши? - Спросил он.
Именно так она и думала. Люди в его семье, как правило, погибали от падения. Его мать, даже его дед. Когда паралич достиг настолько серьезной стадии, что он больше не мог работать, он уже был не в состоянии подняться на крышу и потому бросился вниз, перевалившись через перила верхней площадки одной из лестниц. Это было не слишком высоко, но достаточно, чтобы убить старика.
- Ты начала войну, ничего не сказав мне, - прорычал Евгенидис. - Твои шпионы следят за моей комнатой, и мне нельзя выходить на крышу. Чего еще я не знаю? - Он протиснулся мимо нее и пошел назад. - Еще скажи, что записала меня на бухгалтерские курсы. Ты купила мне виллу в пригороде. У тебя есть на примете девушка из хорошей семьи, которая не возражает против калек! - Крикнул он.
Он дошел до угла и скрылся из виду, все еще крича. Он наделал достаточно шума, чтобы перебудить всех обитателей этого крыла, но не беспокоился об этом.
- Поверить не могу! - Донеслись его последние слова, после чего все стихло.
Ни слова, ни звука, ни шороха шагов. Царица вздохнула и отпустила сопровождавших ее солдат.
- Должен ли я вернуться к наблюдению за дверью, Ваше Величество? - Спросил помощник врача.
- Да, - ей было тяжело отвечать на этот вопрос. - Наблюдай так внимательно, как только можешь.
Возвращаясь в свою комнату, она снова вздохнула. Обвинение в брачном сговоре оказалось контрольным выстрелом. Хорошо, что Евгенидес до сих пор не догадывался.
*
Утром халдей постучал в дверь библиотеки и вошел, не дожидаясь приглашения. Евгенидис, так и не раздевавшийся со вчерашнего вечера, посмотрел на него из своего кресла перед камином и отвернулся.
- Меня послал мой царь, как ты понимаешь, - сказал халдей, садясь в кресло напротив Вора. - Наш посол сообщил, что ты больше не опасен, но Сунис с подозрением относится ко всему, что касается тебя. Он хотел, чтобы я составил собственное мнение.