- Не думаю, что он опасен, Релиус, но за ним следует наблюдать. Чтобы быть уверенной в его безобидности, мне следовало отрезать ему не только руки, но и ноги. - Она на мгновение задумалась о предупреждении деда Вора и поправила себя. - Чтобы быть полностью уверенной, я должна была повесить его, но традиционное наказание казалось достаточно эффективным до сих пор. Продолжайте наблюдать за ним. Если будет какой-либо знак, что он решил выйти из своей внутренней эмиграции, я хочу знать об этом.
Шпионы Релиуса по-прежнему сообщали, что Вор заперся в своих комнатах и не впускает никого, даже отца. Его царица оставила попытки навестить его. Она никогда не говорила о нем, и никто из придворных не осмеливался спросить. Те, кому нужны были книги или свитки из библиотеки, делали свой выбор и уходили читать в другое место. Впрочем, в Эддисе было немного ученых.
Только Гален заходил к Евгенидису. У него был ключ от двери, соединяющий спальню Вора с библиотекой, и вряд ли Евгенидис пытался забаррикадировать вход в свою комнату. Однако, Гален не был информатором Релиуса. Релиус знал только, что он увеличивает дозы опиума для Вора, и это было все. Даже слуги, приносящие подносы в библиотеку и забиравшие грязную посуду, не видели Евгенидиса.
Он оставался в своих комнатах, пока не закончилась зима и пришла весна.
Снег постепенно переходил в дождь, в горах и извилистых ущельях твердый лед таял и превращался в бурные потоки холодной и грязной воды, спешащей вниз по склонам к своей старшей сестре Сеперхи. Вблизи перевала, где Сеперхи сжималась между каменных боков гор Гефестии и прибрежных скал, потоки сливались в узкие канавы и пересекали дорогу по каменным желобам. Временная дамба в одном из желобов заставляла воду искать себе новый путь. Когда один из камней сдвигался со своей постели, бурный поток размывал землю вокруг него. Никто не убирал камень, никто не препятствовал разрушительной силе воды. Земля обваливалась, берега размывались, оставляя за собой шлейф камней и мелкой гальки.
В других местах царские инженеры Эддиса направляли движение воды более осознано, размывая плоды многих лет кропотливой работы, которые ушли на поддержание дороги, ведущей из столицы Аттолии через Эддис в столицу Суниса, по которой поставлялась большая часть товаров для трех стран. В некоторых местах весенний поток смыл целые участки дороги, превратив их в грязные оползни, и инженеры разрывались между печалью и гордостью, сообщая царице, что ни одна армия не сможет быстро достичь перевала.
Глава 8
Весна пришла на побережье раньше, чем в горы, а в Сунисе было почти лето, когда царский халдей проснулся однажды за час до рассвета от звона в ушах, и нашел свою комнату купающейся в лунном свете. Странный звук, похожий на гром, все еще висел в воздухе, и он покинул свою постель, чтобы выглянуть в окно.
- Отсюда вы ничего не увидите, - произнес голос у него за спиной. - Вам нужно посмотреть в сторону гавани.
Халдей повернулся, чтобы посмотреть на Вора Эддиса, и увидел тень, стоящую на границе лунного света.
- Евгенидис, - сказал он.
Он узнал голос.
- Да.
- Что ты сделал?
- Не слишком много, - ответил Вор из темноты. - Я по-прежнему довольно ограничен в своих физических возможностях.
Он поднял правую руку, и халдей, догадался, что рука под перчаткой, которую он видит, сделана, скорее всего, из дерева.
Новый взрыв потряс воздух, и халдей повернулся к окну, но смог разглядеть только отблески света на белых стенах нижних этажей.
- Мне пришлось отправить кое-кого, чтобы поджечь фитили, - произнес Евгенидис за его спиной.
- Фитили? - Спросил халдей с нехорошим предчувствием.
- В пороховых погребах ваших кораблей, - объяснил Евгенидис.
- В пороховых погребах?
- Вы мне напоминаете хор в пьесе, - сказал Евгенидис.
- В трагедии, полагаю?
- В фарсе, - предложил Евенидис, и халдей поморщился.
- Сколько? - Спросил он.
- Сколько ваших кораблей горит? Четыре, - сказал Евгенидис. - Пять, если горящие обломки "Геспериды" долетели до "Элевтерии". Скорее всего, так и случилось.
- А "Принципия"?
"Принципия" была флагманом военного флота. Она несла больше пушек, чем два любых других корабля, вместе взятых.
- Ах, - сказал Евгенидис, - она, конечно, цела.
Халдей снова посмотрел на мерцающие отражения горящих кораблей в черной воде.
- Все моряки сошли на берег для празднования, - сказал он.
- Они пили за свое морское превосходство и контроль над большинством островов Срединного моря, - согласился Евгенидис. - В этом году Сунис превзошел самого себя при раздаче бесплатного вина.
- Но на кораблях остались дежурные, тем не менее, - возразил халдей.