Но сейчас все переменилось. При мысли о спальне Клеопатры и исчезнувшей гадюке Октавиана начинало мутить. А может, это была не змея, а бог? Как еще объяснить то обстоятельство, что мертвая царица ожила?
Нет.
Распахнувшиеся глаза Клеопатры — обычное запоздалое последствие змеиного укуса. Причем смертоносного. Разве не случалось ему видеть восставшую плоть у болтающихся в петле висельников? Он был свидетелем, как только что отрубленные головы удивленно таращились на зевак… Несомненно, в мавзолее покоится истлевающее тело Клеопатры. Скоро она уподобится Александру.
А если нет…
Он поступит, как и его кумир. Александр завоевал весь мир своей храбростью, упорством и умом. Октавиан пойдет по его стопам. Он не сдастся.
Он властвует над Римом, а империя властвует над остальными государствами. Его враги мертвы… кроме нее. В его руках власть. Он зарубит ее мечом. Или сожжет. Такая идея показалась ему очень заманчивой. Что за ребячество — вообразить, будто она погубит землю в пламени своей мести! Октавиан просто оказался во власти детских страхов. Ни одной ведьме не выжить в пламени. Он превратит ее тело в золу, и пусть тогда попробует воскреснуть.
Октавиан выпрямился и бросил последний взгляд на ссохшееся тело в саркофаге. Александра убили в тридцать четыре года, задолго до того, как он достиг предела своих возможностей. Октавиан тоже молод. И пока не собирается умирать.
— Мир оказался намного шире твоих представлений о нем, — сказал он Александру самоуверенно. — И в нем много такого, что тебе и не снилось. Я повидал разные страны. Империя принадлежит мне. И мир — мой.
Октавиан развернулся и начал подниматься по лестнице. Под сводами склепа долго звучали отголоски его последних слов. Пыль всколыхнулась и вновь осела, потревоженная шагами посетителя.
— Мой.
17
Зал был уже полон, а они еще продолжали появляться прямо из-под пола, протискиваться сквозь крошечные щели. Некоторые летели сверху, почти оглушая Клеопатру пронзительными трелями.
Она сжалась в комок. Ненависть утихла так же внезапно, как и накатила. Она с ужасом ждала неминуемой боли. Они разорвут ее на части. Станут терзать ее плоть, а она будет находиться в полном сознании, страдая от жутких мучений. Она ощутит, как каждое из ночных созданий (теперь она понимала, что это — не птицы, а летучие мыши) прорывается к ее сердцу. Чувствовать на коже их крошечные клыки и копошащиеся коготки. Ее тело, пусть и переменившееся, все же принадлежало ей. Больше у нее ничего не осталось. Воришки явились растерзать и разграбить его.
Но они не получат свою добычу.
Они были не единственными гостями в ее мавзолее. Клеопатра вдохнула сухой мускусный запах. На каменном полу появились змеи. Их гладкие тела сливались в единое зыбкое целое — точно охваченное волнением море. И крысы — они протискивались сквозь узкие лазы. Черный мех лоснился, глаза горели.
Ее подданные.
Она рассмеялась и сразу зарыдала. Царица Египта без раззолоченных нарядов. Обнаженная перед своим истинным народом, она должна обратиться к ним с последним словом. О, во мраке она произнесет сколько угодно пламенных речей.
— Спасите меня, — прошептала она. — Ваша царица повелевает.
Она снова расхохоталась. Наверное, сейчас она потеряет самообладание. В зале не имелось ничего, что могло бы ее успокоить: ни вин, ни снадобий, ни Антония. Тот был способен утешить ее одним прикосновением кончиков пальцев к ее губам. Змея обвила лодыжку Клеопатры. Летучая мышь задела лицо кожистым крылом. Крысиный хвост скользнул по ладони.
Значит, так все и закончится. Отныне и до скончания веков. Царица и ее твари. Съеденная, но живущая в истории.
Одна из ползучих тварей прижалась к ее животу. Затем просунула треугольную голову под цепь, проходящую под грудью, и протиснулась вперед. Она скользнула Клеопатре на грудь, проползла по шее и застыла. Теперь гадюка глядела на царицу блестящими бусинками глаз, в которых таилось некое намерение.
Она совсем потеряла рассудок, если вообразила, что змея обладает разумом. Однако примеру первой последовали и остальные. Теперь они облепили ее, словно живая мантия.
А первая змея все выжидала. Клеопатра попыталась шевельнуться, но не смогла.
— Освободите меня! — закричала она, поддаваясь безумию. — Владычица Египта взывает к вам!
Гадюка скользнула прочь. Клеопатра засмеялась и заплакала одновременно. Она лишилась рассудка, но отдает себе в этом отчет. Предсказания сбылись. Она, наследница древнего рода, считает, что способна говорить с животными.