Николай начал спускаться по трапу в трюм, каждую секунду ожидая ощутить на спине горячее дыхание. Фонарь, который он захватил, не мог разогнать тьму. За пределами узкого кольца света таилось нечто чудовищное.
О чем он думал, когда вызывался пойти на разведку?
Хотя он почти покойник. Бывший наставник детей Клеопатры в розыске, его везут в Рим.
В темноте слышалось размеренное дыхание. Николай поднял фонарь над головой. Рука, державшая меч, дрожала.
На полу растянулся громадный рыжий лев с янтарными глазами. Грива слиплась от крови. Зверь бесстрастно взглянул на Николая, затем равнодушно приподнял губу и обнажил длинные зубы. Живот у историка свело от страха. Впрочем, их разделяла решетка. Этому не удалось вырваться из клетки.
Послышался новый звук. Свист воздуха, рассекаемого в бесшумном прыжке.
Николай стремительно обернулся. Мимо него пронесся золотистый лев. Ученый вдохнул запах шелковистой шерсти, гладкой шкуры и мускуса.
Николай медленно повернул голову и сосчитал хищников. Шестеро.
Но здесь находился седьмой.
Внезапно заплакала какая-то женщина. Он осторожно двинулся к двери, ведущей в отсек с рабами. Не успел Николай переступить порог, как фонарь погас. Трюм погрузился в кромешный мрак. Все прочие чувства историка мгновенно обострились, компенсируя временную слепоту.
В нос ударил едкий дух немытых тел, пота и соли, крови и фекалий.
Просачивающийся под кожу жар, исходящий от стен и пола.
Всхлипывания не умолкали.
К счастью, сквозь трещину в борту корабля пробивался свет. Николай углубился в отсек, внимательно выбирая, куда ступить. Он постоянно поскальзывался на чем-то, но предпочитал об этом не думать.
Он обнаружил ее не сразу. На полу навалили солому и…
Он споткнулся обо что-то твердое и одновременно бесплотное. Глаза уже привыкли к темноте, и он отшатнулся.
Тела.
Плач продолжался, но стал тише.
Николай зажал рот ладонью, подавив приступ тошноты. Лев убил всех невольников. Пощадил лишь рыдающую женщину. Ученый потрясенно огляделся. Каждая жилка в теле буквально завопила. Скорей бежать отсюда прочь, взобраться по лестнице вверх…
Но где же зверь?
Кто-то быстро прыгнул перед ним в тусклом свете. Николай наугад взмахнул мечом. Никакого результата.
— Ты меня так не убьешь, — прошелестел голос ему на ухо.
Николай крутанулся на месте, рубанул клинком воздух. Плечи одеревенели. Сердце гулко стучало, и он вдруг понял, что…
…голос принадлежал ей. Он загрубел и перестал быть чистым и звонким. Ведь он часто слушал, как она рассказывала сказки, пела, звала своих детей. Произносила слова заклинаний. Именно он учил ее правильно их выговаривать.
— Ты хочешь умереть? — осведомилась она. Послышался приглушенный всхлип, полный отчаяния. — Я не могу остановиться. Уходи, если хочешь жить.
Он приблизился к ней. Она свернулась калачиком на мотке каната.
— Откуда ты взялась? — выдавил он. Неуместный вопрос.
Она вскинула на него глаза. Ее зрачки мерцали. Измученное заплаканное лицо, распухшие губы…
— Я изменилась, — произнесла она. — Я не имею ничего общего с человеком.
Во что превратилась его жизнь? Каким ветром его занесло на корабль, который перевозит рабов в Рим? Почему он встретился с созданием, бывшим некогда повелительницей Египта?
— Царица Клеопатра, я — Николай Дамасский. Наставник твоих детей, — прошептал он. — Я тебя знаю.
У нее вырвался странный звук — нечто среднее между смехом и рыданием.
— «Знал», — поправила она. — Теперь ты даже не догадываешься, на что я способна.
Она протянула к нему изящные пальцы, выпачканные кровью. Другой рукой она прижимала к груди небольшой сверток.
— Что ты наделала? — неожиданно тонко и пронзительно воскликнул историк. Он практически потерял сознание, но откуда-то изнутри поднялась волна гнева, заглушившая страх. — На корабле была сотня рабов.
— Ну и кто они, по твоему мнению? — парировала Клеопатра. Она приподняла подбородок, и в этом движении проступила былая горделивость. — С ними обращались как со скотиной. Им давали ту же пищу, что и животным. Правда, поменьше. Я родилась царицей, потом стала львицей, затем рабыней… А теперь я — дикий зверь и хочу есть. Разве я должна голодать?
— Где остальные? — вымолвил Николай.
Клеопатра кивнула на дыру в борту корабля.
Историк заметил обрывок ткани, зацепившийся за щепку.