— Я должен бежать, они пришли арестовать меня! — вскрикнул Хоремсеб, побледнев как смерть.
— Да, да, беги скорей! Я же останусь здесь и поеду в Фивы хлопотать о твоем деле! — ответила дрожащая Нейта, увлекая его вниз.
Не теряя ни минуты, князь схватил оружие и закутался в темный плащ. Обняв молодую женщину, он горячо поцеловал ее в губы.
— Прощай, возлюбленная моя! Молчи о прошлом и не забывай, что ты будешь защищать дело своего мужа и что царица Египта — твоя мать. Если у тебя будут добрые вести, ты найдешь меня у Сапзара или в тайнике моего дворца. Гонцом тебе может служить Мэна.
Нейта обняла его. Все ее тело дрожало от страсти и отчаяния. Затем, оттолкнув его, она воскликнула:
— Беги, тебе дорога каждая минута.
Князь махнул на прощание рукой и бросился вон из дома.
Околдованная женщина в изнеможении упала на стул. Сильные удары во входную дверь вывели ее из забытья. С внезапной решимостью Нейта выпрямилась, схватила лежавшую на столе секиру и выбежала из комнаты. Стук в дверь продолжался, слышались голоса, кричавшие:
— Именем фараона и великого жреца Амени, под страхом смертной казни за сопротивление, откройте!
Дрожавший раб отодвинул засов, и солдаты готовились уже броситься внутрь дома, когда в узком входном коридоре появилась женщина в белой одежде. Пораженные этим видением, люди отступили, и на пороге показалась Нейта. Размахивая секирой, она кричала дрожащим голосом:
— Назад! Никто не пройдет здесь. Я убью всякого, кто подойдет ко мне!
Нейта была великолепна в своем отчаянном возбуждении. С пылающими глазами, с дрожащими от гордости и страсти губами, она была похожа на бога войны и казалась каким — то фантастическим видением.
На минуту все отступили назад. Но вот Рома отделился от своих спутников и подошел к ней.
— Нейта! Приди в себя, несчастное дитя!
При звуке этого мелодичного голоса, при виде некогда столь любимого человека, Нейта вздрогнула и как будто отрезвилась. Поднятые руки опустились, секира упала на пол. Обессиленная женщина в изнеможении упала на подушки.
Как рыбе воды, так ей не хватало присутствия Хоремсеба и приятного аромата, распространяемого им. Эта удушливая атмосфера стала жизненно необходимой для нее, а свежий и живительный воздух Нила казался ей резким и утомительным.
Избегая взгляда жреца, Нейта откинулась на подушки и закрыла глаза, но сон бежал от нее. Машинально она стала прислушиваться к размеренному шуму весел и журчанию воды. Убаюканная этим монотонным шумом, она позабыла, где находится, и ее воображение вызвало образы недавнего прошлого. Ей казалось, что она под густой тенью таинственных садов. На площадке, освещенной луной, кружились в каком — то фантастическом танце молодые девушки в белых одеждах, а в кустах раздавалось странное пение, то дрожащее и дикое, как бушующие стихии, то нежное, меланхолическое и замирающее, как жалоба ветерка.
И эти звуки, говорил ей Таадар, были откликом ощущений души, ее дыханием в борьбе с божеством. Разве неудержимый и разрушительный ураган не вздымает человеческую грудь, когда она наталкивается на судьбу? Все чувства не угасают в минуты неизреченного счастья? Разве не пережила она те ужасные часы, когда душа борется с неизбежным? Разве не бушевала в ней буря против судьбы, которая давила на нее так сильно?
Громкий голос кормчего, что — то скомандовавшего, вывел Нейту из забытья. Она открыла глаза. Танцы, волшебное пение, чародей и его дворец — все исчезло. Перед ней предстали действительность и будущее во всей своей наготе. Охваченная внезапным отчаянием, женщина горько разрыдалась.
Гнев и ревность сжали сердце Ромы. Он был здесь, а она и не думала искать у него утешения, не протягивала к нему руки. Ее сердце и мысли принадлежали другому.
* * *Рома решил ехать как можно скорей. Нейта разделяла это желание, так как надеялась добиться в Фивах помилования своему супругу. Поэтому уже на рассвете молодой жрец и его спутница сели в большую удобную лодку. Приказав поднять паруса, Рома молча занял противоположный конец каюты.
Через пять дней после описанных нами событий лодка молодого жреца Гаторы быстро приближалась к причалу в Фивах. Еще бледная и расстроенная, Нейта стояла в лодке и искала глазами Роанту. Она известила ее через гонца о своем приезде, и та должна была ее встретить. Нейта хотела пока устроиться у своей подруги.
Роанта приняла Нейту и с радостью, и с горем. Заметив ее болезненный вид, она приветствовала пропажу прерывающимися слезами, прижала к груди и покрыла поцелуями. Нейта молча возвращала ей ласки, всю ее истерически трясло.
Придя в назначенную ей комнату, Нейта увидела свою старую кормилицу, которая, обезумев от радости, смеясь и плача одновременно, бросилась к ее ногам и с боязливой недоверчивостью стала ощупывать свою маленькую, обожаемую госпожу, которую она так долго оплакивала. Сильно взволнованная, Нейта обвила руками шею верной кормилицы и, как в детстве, прижалась мокрым от слез лицом к курчавой голове негритянки.
Женщины раздели и уложили Нейту. Та, утомленная и апатичная, молча отдалась в их распоряжение. По просьбе своей подруги она выпила немного вина и съела кусочек холодной дичи. Сердце Роанты тоскливо сжалось при виде страшных перемен, произошедших в Нейте от страданий и болезней.
Когда Нейта проснулась на следующее утро, она чувствовала себя гораздо бодрей. Едва она успела окончить свой туалет, как вошла Роанта и сообщила, что приехал Сэмну с приказанием немедленно отвести ее к царице.
Царица находилась в маленьком кабинете, который мы описали при прощальной аудиенции Тутмеса, и внимательно рассматривала план деревянного дома, который она предполагала построить. На звук шагов Сэмну, вошедшего в комнату со своей спутницей, Хатасу подняла голову. Узнав бледную и дрожащую Нейту, остановившуюся у порога, она протянула к ней руки.
— Подойди ко мне, дорогое дитя мое! Позволь мне обнять тебя, которую я оплакивала, как умершую.
Нейта бросилась к ней. Упав на колени, она обняла ноги царицы и прошептала сдавленным голосом:
— Милости, милости!
Хатасу привлекла ее к себе и поцеловала в побледневшие губы. Но, вероятно, волнение было слишком сильно для ее ослабевшего организма, так как вдруг она откинулась назад и без чувств упала на пол. Сэмну бросился к молодой женщине, поднял ее и положил на ложе.
— Как она страшно изменилась! Что сделал из нее за несколько месяцев этот презренный? — прошептала царица, глаза ее увлажнились. — Но о какой милости говорила она?
— Она надеется получить от тебя помилование Хоремсебу, фараон. Я должен сообщить тебе одну вещь, о царица! Нейте известна тайна ее рождения. Без сомнения, этот преступник все открыл ей. Он один мог знать от этого колдуна — хетта, который, по всей вероятности, сохранил связь со своим народом.
Беглый румянец скользнул по выразительному лицу царицы. Она нахмурила брови:
— Теперь я понимаю, с какой целью этот негодяй связал бедного ребенка. Только он ошибается (голос ее сделался жестким), он не избегнет заслуженной кары, а ее мы вылечим. Пошли, Сэмну, в храм Амона за самыми опытными врачами и прикажи Рамери сейчас же осмотреть больную.
Вызванный Хатасу старый доктор явился незамедлительно. Благодаря его стараниям Нейта скоро открыла глаза. Она была в полном сознании, но до такой степени слаба, что Рамери посоветовал не говорить с ней.
Скоро призванные жрецы осмотрели в свою очередь Нейту и собрались в рабочем кабинете Хатасу.
— Ну что, как ваше мнение, уважаемые отцы? Могу я надеяться, что вы вылечите этого ребенка? Выдали свою тайну отравленные розы, находящиеся в ваших руках? — спросила царица.
— Могущественная дочь Ра, нужны целые годы, чтобы исследовать все свойства этого рокового сока, — важным тоном ответил почтенный старый жрец. — Тем не менее, мы можем сказать тебе, что, если Нейта только вдыхала отравленный аромат, нам удастся совершенно вылечить ее от слепой любви, какую она, без сомнения, чувствует к Хоремсебу, если же он давал ей пить ядовитый сок, это будет гораздо труднее, так как для этого необходимо знать противоядие, а оно нам неизвестно. В любом случае, мы просим тебя поручись нам молодую женщину. Мы отвезем ее в храм, где она пробудет несколько дней. Ей нужно очиститься, и, кроме того, надо изучить ее состояние, чтобы оказать ей помощь.