Нет... они маленькие, холодные и волшебные: когда мы умрем, они будут шептать над нашими могилами.- Барбро взглянула на него.- Понятно, все это чушь... В сумерках ей было видно, как отвердело его лицо.
- Ничуть,- сказал он.- С точки зрения эмоций физика не меньшая чушь. В сердце своем человек не рационален. Он может перестать верить в науку, если почувствует, что она неверна.
Он помедлил.
- Та баллада, что не допел мальчик...- сказал он, не глядя на нее.- Почему она вас так задела?
- Не могла слышать, как их, этих... восхваляют. Или так мне показалось. Извините.
- Думаю, что эта баллада - одна из очень многих.
- Я никогда их не считала. Антропология культуры - это то, чем у нас на Роланде нет времени заняться, или, точнее, нам это не приходило в голову при всех наших делах... Но сейчас, когда вы сказали... да, удивительно, что очень многие песни и истории несут этот сюжет, об Арвиде.
- Вам не тяжело будет продекламировать ее?
- Я могу и спеть, если хотите. Позвольте мне достать литару и подготовиться...
Она опустила на этот раз гипнотизирующую строку, оставив ее лишь в самом конце.
...Арвиду говорит:
"Скорей отбрось, мой Арвид,
Цепь человечьих уз,
Тебе они без нужды,
Ведь это тяжкий груз.
А он посмел ответить:
"Ведь должен я бежать:
Под солнцем деве милой
Пришлось так долго ждать.
Друзья меня заждались,
И много разных дел.
Я дал вернуться слово,
Сдержать же не сумел.
Сними свое заклятье
Или обрушь свой гром.
Убить меня ты можешь,
Не сделаешь рабом".
Царица Тьмы и Ветра
Стояла перед ним,
А он глаза не поднял,
Ее красой томим.
И зазвенел, как арфа,
Ее чудесный смех:
"И без моих заклятий
Ты стал несчастней всех...
Тебя я отпускаю,
Но помни о луне,
О музыке волшебной,
Росе и обо мне...
И будет тенью память
Днем за тобой бежать,
А кончен день - в кровати
Вблизи тебя лежать.
В досуге ли, в работе
Скорбь ранит, как кинжал:
Ты вдруг поймешь, чем мог ты
Стать нынче,- и не стал.
А глупую девчонку,
Смотри, не обижай.
Ступай домой, мой Арвид;
Ты - человек, прощай".
И в щебете и в смехе
Пропал Чужой Народ...
И до рассвета Арвид
Рыдает и зовет.
Но медленный танец льется...
Она отложила литару. Ветер зашелестел в листьях. После долгого молчания Шерринфорд сказал:
- Эти песни стали частью жизни отселенцев?
- Можно сказать и так,- ответила Барбро.- Хотя не все они полны сверхъестественного. Некоторые о любви или о подвигах. Традиционные темы.
- Не думаю, что эти традиции возникли сами по себе. Большинство ваших песен и историй вряд ли сочинены человеческими существами.
Они рано легли спать.
Несколько часов спустя их разбудил сигнал тревоги.
Жужжание было тихим, но оно мгновенно подняло их. Они спали в комбинезонах, чтобы быть готовыми к неожиданностям. Шерринфорд вылез из своего мешка, надел ботинки и пристегнул к поясу пистолет.
- Оставайтесь здесь,- скомандовал он.
- Что там?..- Ее сердце колотилось. Он посмотрел на индикаторы приборов и сверился со светящимся диском на запястье.
- Трое животных...- сосчитал он.- Не те, что попадались, не дикие... Одно большое, с формами человека, судя по инфракрасному изображению, но отражающее короткие волны. Другое... гм, низкая температура, рассеянное и нестойкое излучение, похоже на... на скопление клеток, как-то координированное... Третье почти рядом с нами, в кустах. Это по всем признакам человек...
Она видела, что он дрожит от возбуждения.
- Собираюсь его поймать,- сказал он.- Тогда нам будет кого допросить... Встаньте и будьте готовы мгновенно впустить меня, но не рискуйте, что бы ни случилось. Держите это на взводе.- Он вручил ей заряженное тяжелое ружье.
Он немного помедлил возле двери, а потом с силой распахнул ее. Воздух ворвался внутрь - холодный, полный ароматов и шелеста. Луна Оливье теперь тоже взошла, теперь они сверкали нереальным светом. Северное сияние горело белым и льдисто-голубым светом.
Шерринфорд снова бросил взгляд на свой указатель. Он должен был дать направление, в котором прятались среди густой листвы посетители. Промчавшись по холодному пеплу костра, он исчез в чаще. Руки Барбро стиснули приклад ружья.
Вспыхнула ракета. Двое боролись посреди луга. Шерринфорд схватил, как в тиски, человека поменьше. В серебряном и радужном блеске она смогла различить, что тот обнажен, мужского пола, длинноволос, юн и строен. Он дрался бешено, кусаясь и царапаясь, воя, как дьявол.
Догадка пронзила ее: приемыш, украденный в детстве и выращенный Древним Народом!.. Это существо - то, во что они превратят Джимми!
- Ха! - Шерринфорд точно попал выпрямленными пальцами в солнечное сплетение противника. Юноша задохнулся и обмяк. Шерринфорд поволок его к машине.
Из леса выбежал гигант. Он был словно дерево, громадное и мохнатое, несущее четыре огромные ветвируки. Земля дрожала и гудела под ним, а его хриплый рев сотрясал небо и черепа людей.
Барбро взвизгнула. Шерринфорд обернулся. Он выдернул пистолет, выстрелил, еще и еще. Свободной рукой он прижимал к себе пленника. Тролль только дернулся от этих выстрелов. Выпрямившись, он помчался снова, хотя и медленнее и осторожнее, заходя так, чтобы отрезать людей от машины. Эрик не мог двигаться быстрее, не бросив пленника, а тот был, возможно, единственной нитью к Джимми...
Барбро кинулась вперед.
- Нет! - крикнул Шерринфорд.- Ради Бога, будьте там!
Чудовище зарычало и повернулось к ней. Она нажала на курок. Колосс зашатался и упал. Но тут же снова вскочил и, шатаясь, пошел на нее. Она отступила; снова выстрел, еще один... Чудовище зарычало. Кровь струилась по нему, текла на землю, смешиваяь с росой. Оно повернулось и, ломая ветки, потащилось прочь, во тьму, наполнявшую лес.
- Уйдите в укрытие! - кричал Шерринфорд.- Вы вышли за экран!
Дымка заструилась над ее головой. Она едва заметила ее, потому что у края поляны появилась новая тень.
- Джимми! - вырвалось у нее.
- Мама...- он протянул к ней руки. Лунный свет сверкал в его глазах. Она бросила оружие и побежала к нему.