— Доброго утра… — я даже как-то растерялась, увидев мужчину рядом. Нет, я мужчин не боюсь, и в ступор при виде их не впадаю, но вот о манерах местных понятия ни малейшего не имею! Старшим надо кланяться? Жать руку? Может сразу на колени падать и ноги целовать?! Да он ещё и Ведун — это ведь вообще уникальный статус в масштабах деревни, а я ни малейшей мысли на этот счёт не уловила за один единственный разговор с тётей Лами. Что мне делать!? Этак ведь я мгновенно засыплюсь — сразу поймут, что я не Бести, а неизвестно кто. Ещё не дай бог сожгут на костре как ведьму…!
— Я… эм…
— А ведь ты не разумеешь что делать, коли к тебе пришёл в гости пожилой муж, а? — слова старика меня аж в пот бросили, и ведь щурится так хитро прохиндей седой, недобро так смотрит. Вроде как мясник на тушу коровью — где бы жилы подрезать, да как лучше выпотрошить.
— Я прошу прощения, если обидела вас, но всё что я помню, это как меня несли в дом. Помню, как выплёвывала воду из груди, и как с трудом встала с постели… Но я не помню, что было до этого. Не помню, как жила здесь, чем занималась и даже как правильно готовить пищу. И конечно я не помню правил гостеприимства, а о том, что меня зовут Бести узнала от тёти Лами, при том случайно. Я вообще не понимаю, что со мной происходит, — промямлила я как можно более правдиво, стараясь выглядеть виноватой и устыдившейся. Я уже давно опасалась похожего разговора, и потому прикидывала в голове варианты монолога. Но не думала, что момент настанет ТАК скоро! Аж сердце из груди рвалось, настолько разволновалась.
Старик почесал коротко стриженную бороду, втянул воздух заросшими широкими ноздрями, и чему-то сам себе кивнул.
— Чудная ты. Вроде и не брешешь, а всё равно не верю тебе… — и снова замолчал, без разрешения пройдя внутрь комнаты и сев на лавочку, при этом оставив меня стоять. Но оно наверно так и должно быть по местным правилам, — А скажи-ка мне, отчего в ближайшем к твоему перелеску дворе деревни, тому где чета Киравы и Сенки живут, уже трое детишек ноги поломали, корова брюхо распорола о топор, рухнувшая поленница самого Кираву чуть не задавила насмерть, а петуха и трёх курей «лаи рыжие»[4] утащили. И это всё за один день!
— Чёрная полоса в жизни? Может быть халатность? — неуверенно предположила я, ёжась под рентгеновским зрением старого Ведуна.
— Хе! Может…. А скажи тогда, как так вышло, что я до тебя хотел ещё вчера дойти, а не смог? Вот ей богу, чем ближе подхожу, тем сложнее дальше шагать. То змея чуть не цапнула, хотя я их тут завсегда вывожу по весне. То чудом не улетел в помойную канаву, куда Кирава отходы сваливает гнилые, а после и вовсе деревом чуть не убило! Сушина, чтоб ей пусто было, лопнула от ветра, да как даст стволом по тропке! Я в одну сторону — сапоги мои в другую! А последней каплей был большой сосун, что по руслу ручья сюда зачем-то залез, да как давай меня своими мальками оплёвывать…
Поначалу мне ещё удавалось сдерживать улыбку на губах, когда старик этак задорно освещал свои злоключения, но на большом сосуне я не выдержала, и едва заметно хрюкнула от смеха. Но вредный старик и это углядел…
— Ая-яй! Как не совестно! Тьфу! — и натурально плюнул на земляной пол. Тут конечно и так грязно, но гадить-то зачем? — В стечении всего мне пришлось резать плашку удачи, чтоб до дому твоего добраться. И смотри, — тут старик вынул из рукава на половину почерневшую, словно заплесневевшую, деревяшку, на которой ещё угадывалась сложная вязь из штрихов, обрамлявшая несколько рун, — Она почти всё. Отработала… Кто ты, или что ты? И зачем здесь? Бести мертва — утопла девка, я это сразу понял. Говоришь ты шибко бойко, ни одна девка так не может, тем более не могла Бести — проклятая отшельница. М?
Какое-то время старик смотрел на меня очень внимательно, а я вся в панике, сомнениях и страхе стою, и не знаю, что сказать. Толи признаться, толи в партизанщину играть. Но так или иначе жизни мене тут более нет…! А Ведун ещё и рукоять ножа своего поближе к животу передвинул, чтоб значит сподручнее выхватить его было. Того и гляди зарежет…
— Я ничего не помню, дедушка. Я не знаю, что Вам сказать, — еле выдавила я из себя, с трудом удерживая глаза от слёз.
— Ну тогда баста девонька. Теперича вот как сработаем: вечером дружина защитная через нас пройдёт, за поместным налогом, так я тебя им в счёт оплаты казне лорда сдам. Хватит! Шестнадцать зим на шее у нас висишь. А теперь ещё и неудачу приносить начала окружающим! Собирайся! Бери всё что есть полезного и дуй за мной. Прикрою пока от тебя честных людей в своей избе — там у меня обереги каменные стоят. Их надолго хватит. И не озоруй — накажу! — погрозив пальцем, старик вышел наружу, оставив меня в совершенно потерянном состоянии. Ведь вроде только начала обживаться, входить в курс дела, изучать местные правила — и вот уже гонят…