— А, Мироха! Здрав будь, ведун. Ну как вы тут? Никто не озорует? — прогудел по-видимому командир всего этого конвоя, в который сейчас стаскивались визжащие небольшие поросята, птица домашняя в плетёных клетках, мешки с зерном и плетёные корзины со свежими овощами.
— И тебе не хворать, уважаемый вой (воин) Авелий. К счастью всё у нас тихо, стараниями Охранителя, как вывели шайку с низовья, так прямо душа поёт! — поклонился ведун очевидно весьма важной шишке. Тот даже бровью не повёл при его приближении, а значит в иерархии точно стоял гораздо выше. — Я вот к тебе по делу. Пришло время мне налог отдать, о коем уговор был с хозяином. Никак уже тянуть нельзя.
Высоченный воин, опёршийся на древко своего топора, поглядел на разводящего руками старика, потом перевёл взгляд на меня, впившись взглядом прямо в глаза, и судя по всему усмехнулся. Даже здесь, в деревне, он стоял в шлеме с полумаской и защитой для шеи, отчего о его мимике можно было судить с большим трудом.
— Пора, значит…? Ну тогда иди себе, Мироха, твоя работа здесь завершена. Молодец.
Старик после его слов облегчённо выдохнул, и не обращая на меня более никакого внимания, бодро пошёл восвояси, и судя по звуку за что-то запнулся, упал, и чертыхаясь с удвоенной прытью поспешил дальше. Пусть и прихрамывая.
На время установилась тяжкая тишина…
— Вижу воспитание в тебя вколотить здесь не сумели, ну что ж — тебе же хуже! — от этих слов я аж вздрогнула, спешно повернув голову обратно к воину, что стоял передо мной. Просто смотреть на него было слишком страшно, а слева как раз один из стражей конвоя уронил с плеча мелкого поросёнка, отчего визжащий комок энергии ринулся бежать куда глаза глядят, сбив при этом ещё одного носильщика с ног, от чего тот уронил мешок с зерном уже на себя… ну и так далее.
Но не успела я досмотреть сцену до конца, как повернулась назад только для того, чтобы увидеть вплотную к себе начальника конвоя, и успеть мельком заметить летящий к моему животу бронированный кулак.
— Кхе! — отшатнулась я на пару шагов от полученного удара, тотчас скрючившись на земле. Внутри всё сжалось от боли, а желудок зашёлся в рефлекторном спазме, выплёвывая наружу все те остатки пищи, что не успели провалиться в кишечник. Было больно! Очень!
— Кхе-кхе… Ххаах! — дышать удавалось с огромным трудом, а из глаз уже вовсю текли нечаянные слёзы. Внутренности аж заныли от такой встряски.
«За что? За что!?» — вопила я сама у себя в голове, не понимая, что происходит. — «Я ведь просто стояла и смотрела!»
— А теперь слушай меня, девка! Не знаю, как ты жила здесь до сих пор, но запомни, ты — вещь! Смотреть себе под ноги. Головой не крутить. Отвечать чётко и быстро, и только когда спрашивают. Замечу что хвостом перед бойцами крутишь — плёткой высеку! А теперь поднимайся и топай за мной след в след, — схватив меня за волосы, и, не обращая внимания на мои визги вздёрнув вверх, этот огромный воин закинул топор себе на плечо и зашагал к голове колонны, что скрылась где-то за оградой деревни. Едва держась на ногах, и стараясь на замечать боли внутри живота, я быстро-быстро засеменила следом, стараясь незаметно для окружающих вытереть слёзы и перестать наконец хлюпать носом. Как и было приказано лицо опустила вниз, впившись глазами на пятки своего жестокого конвоира и старательно не замечая ничего вокруг.
Через пару минут подобного мелкого бега я вскоре остановилась, стараясь хотя-бы по звуку определить, что вокруг происходит. Взгляд поднять и осмотреться я попросту не осмелилась — всё ещё внутри меня отдавался болью тот сильный удар. Словно лошадь копытом двинула — ближе ассоциации, пожалуй, и не придумать…
— А ну пошевеливайся, отребье! — после лязга металла где-то впереди слева зазвенели цепи, и начали раздаваться звуки характерные для уставших, измождённых людей: пыхтение, кашель, усталые шаги и другие не очень приятные звуки. — Финк, подводи ко мне этих ублюдков и ставь на колени.
— Слушаюсь!
Какое-то время вокруг меня кружились и плясали людские тени, слышались звуки шагов, звон цепей и хрип явно больных чем-то людей. А после всё закончилось весьма жутким финалом.
— Властью данной мне Охранителем западных земель свейгдов, Рамном Венору, я приговариваю вас к смерти! — тут же прозвучал резкий удар, разлетелись по округе крики, просьбы о пощаде, но понадобилось всего десяток секунд и ещё четыре таких-же жутких звука рассекаемой плоти, чтобы всё наконец закончилось. А к моим ногам даже подкатилась чья-то отрубленная голова, с искривлённым от страха лицом, с гнилыми зубами во рту, да ещё и с клоками обрезанной грязной бороды под обожжённым лысым черепом. Случайно взглянув в глаза мертвеца, я настолько была шокирована, что не сразу почувствовала, как желудок вновь пытается опорожнить своё содержимое. Резко отвернувшись выплюнула из себя одну только желчь, желая теперь одного — спрятаться где-нибудь, чтоб ничего более подобного не видеть!