Через едва приоткрывшиеся веки я разглядела двух женщин — одной на вид было лет тридцать, а другой — под все пятьдесят. Обе полноватые, но румяные и мощные — прямо как бабы у нас в деревне в моём детстве. Сейчас уже таких и не встретишь почти. Вокруг было темно хоть глаз выколи, и только два источника света попались мне на глаза — маленькое, буквально размером с голову, оконце без стёкол и зажжённая прямо при мне лучинка. Как её зажгли? Я не успела разглядеть…
Наряды на женщинах были грубые, без современных расцветок, больше похожие на музейные экспонаты времён девятнадцатого века чем на одежду. Однако женщин это ничуть не смущало.
— Бести, ты как? Живая? Ну ладно-ладно, молчи, отдыхай! Горюшко ты моё, когда ж тебя проклятье уже покинет? Уже восьмой раз чуть не утопла — еле вытащили.
Пожилая уже женщина вдруг присела рядом на грубую кровать, участливо погладив меня по сырой голове.
— Поспи, тебе отдыхать надо. Ты вот что, Бести, посиди сегодня лучше дома. Дома-то тебя проклятье не мучает — сжилась уже с домом поди. А мы твою часть белья выполощем сами. Неча тебе у зáводи делать! Лежи, — похлопав меня по плечу, женщина вышла вслед за более молодой помощницей. Та исчезла почти сразу как они зажгли лучину — видать работа и правда стоит.
И как только всё вокруг потонуло в оглушительной тишине, глаза мои сами собой начали закрываться, а разум вдруг провалился в спасительное забвение. Но спала я очень недолго — проснулась ещё затемно, всё с той же сырой головой, и постепенно начала прислушиваться к своим ощущениям.
Одеяло из шерсти сильно кололо моё голое тело, мышцы на ногах и руках ныли из-за хронической усталости, прямо как в деревенском детстве, бёдра в районе промежности явно были натёрты, ибо горели огнём, а дышать было тяжелее чем раньше, словно на мне сидел толстый мягкий кот. У бабушки такой был — как ляжет, хоть задыхайся.
Прислушавшись к окружению, я почти сразу убедилась, что осталась наедине с собой. Тут же, пусть и с трудом, уселась-таки на свою пятую точку, решив исследовать и себя, и новую реальность вокруг. Мокрое платье с меня, слава богам, сняли, накрыв дырявым колючим одеялком, похоже вязаным, так что даже сидеть было довольно тепло, хотя спину воздух и холодил. Аж до мурашек. Оглядевшись, постаралась понять, что вообще вокруг происходит. Оценила бедный, даже для деревни, интерьер, низость потолков и жуткую антисанитарию глинобитного пола. Нечто подобное можно было ожидать лет сто назад, но никак не в России двадцать первого века. Уж банальное деревянное зодчество позволяло и потолок поднять и пол настелить хороший, да ещё и с по́дполом…
Неожиданно отметила про себя и лишнюю тяжесть впереди, в районе груди, которая никуда не ушла даже когда я приняла вертикальное положение. Тяжесть логичная, но быть коей просто не могло — с моим-то первым размером! Сбросив одеяло с плеч и обследовав свою грудь наткнулась неожиданно на весьма увесистые сиськи, размером не меньше четвёртого точно! Упругие, тяжёлые, массивные… прямо мечта любого мужика! Ну почти любого — всё же всегда есть и любители таких плоскодонок как я. Тем более эти дойки всё равно немного висели под своей тяжестью, однако, в то же время, почти не теряя своей упругой формы. Чуть вздёрнутые соски довершали соблазнительную для противоположного пола картину…
Сперва я едва не запаниковала от пришедших в голову мыслей о воскрешении в чужом теле, а потом подумала «ну и что? Не смертельно — значит поправимо!». И снова, как и многие годы до этого, начала рассматривать себя, да и всю свою ситуацию отстранённо. Как-то со стороны. Это мне всегда помогало не сойти с ума от горя или обиды — тяжело, знаете ли, жить неудачницей.
Помяв немного своё неожиданное приобретение для самоуспокоения, и обмозговав известные факты, я наконец решила держать за рабочую версию то, что это совсем не мой мир. Или не моё время. И тело тоже не моё, но я здесь! Выходит, это переселение душ? Ведь я точно умерла — после падения в шахту лифта с такой высоты не живут.
Оглядела мозолистые пальцы, лишённые маникюра, с жутко обгрызенными ногтями, руки с ровным загаром и натруженными мышцами, а также остальное своё тело, явно принадлежавшее совсем другой, более молодой девушке, я окончательно убедилась в этой теории. Я в другом мире! В чужом теле! Не в России 21-го века!
«Почему тогда я понимаю людей?»
«Потому что в этом теле остались интуитивные знания прежней хозяйки, дурья твоя голова! Мозг ведь остался местный.»