– Просто цветок? – уточнила она, не понимая, чувствует ли облегчение или разочарование. – И для чего он тебе, Матвей? Куст из него будет расти долго.
– Я знаю. Я просто никогда не думал, что смогу однажды встретить такую красоту, – ответил Матвей, снова глядя на нее тем же пристальным взглядом. – Хочу всегда знать, что это был не сон.
Он говорил совсем не о цветке.
Сердце Фаи стучало так быстро, что она не решилась ответить вслух, боясь, что будет дрожать голос. К счастью, юноша, похоже, спешил и потому попрощался, удовлетворившись ее благодарной улыбкой. Остаток дня Фаю переполняло странное, ни на что не похожее волнение. Той же ночью она положила под подушку деревянного конька и совсем не удивилась, когда встретила Матвея во сне. То был очень хороший сон – они оказались вместе на берегу реки под ярким солнцем, и Фае было хорошо и спокойно. Но вот что случилось дальше, утром она вспомнить не смогла.
Наяву она думала о нем все чаще, разрываясь между противоположными чувствами. Невозможно было сдержать улыбку и успокоить сердце, стоило ненароком поймать его взгляд. В то же время она помнила, что в деревне хватало девушек куда моложе и красивее. Возможно, кто-то из них ему уже приглянулся, и в ночь Ивана Купалы они будут танцевать вместе и совершат брачный обряд. При этой мысли внутри у Фаи все холодело, и она усилием воли заставляла себя сосредоточиться на вышивке цветов на сарафане для грядущего праздника, поглядывая на принесенный из леса букет.
Если уж уготована жизнь в одиночестве, с горечью думала она, у нее останутся на память его оберег и улыбка, с которой он, сидя так близко, смотрел на нее и на эти цветы. Тем солнечным утром, когда она их собирала, было легко представить тихий лес ее княжеством, а себя – княгиней, за которой наблюдает суженый.
– Хочешь, погадаю для тебя на рунах? – предложила Марфа. От нее не укрылись ни взгляды, которые бросал на девушку Матвей во время обеда, ни то, как усердно она старалась не смотреть не него. Предсказание наконец-то сбывалось, в этом она была уверена. Однако Фая отказалась, не желая услышать подтверждение своим страхам.
Она не могла знать, что Матвей дожидался той же ночи с большим нетерпением. Он жалел, что не был здесь в Карачун [5], когда мужчины могли предъявить права на понравившихся красавиц в ритуальных играх и понять, взаимны ли их чувства. Ведь в ночь Купалы первыми свои намерения выражали именно девушки. Тем сильнее было удивление Фаи, когда на празднике у берега реки юноша из ее снов и мыслей не сводил с нее внимательного взгляда, словно надеялся заглянуть в самую душу, – а она была не в силах отвернуться, пока он не встал рядом с ней у костра. От него пахло еловой смолой и травами.
– Здравствуй, Фаина.
То, как преобразилось его лицо в тот момент, как нежно звучал голос, заворожило Фаю. Их двоих словно окутали чары, против которых были бессильны любые страхи и сомнения. И когда они взялись за руки, внутри девушки расцвело тепло, и сердцу пришлось биться чаще, чтобы справиться с ним.
Танцы сменились широким хороводом вокруг огня. Под бой барабанов и звон бубнов деревенские жители пели и смеялись, ускоряя шаг в такт одобрительным крикам и взмахивая соединенными руками. Для каждого бога из пантеона была заготовлена своя песня, прославляющая его силу, могущество и милосердие, без которых не было бы ни земли, ни неба, ни солнца или луны. В воздухе смешивались запахи сурьи [6], пота, горящих поленьев и речной воды, перед глазами плясали рыжие языки огня, но сильнее всего Фая ощущала крепкую хватку Матвея на своей ладони. Его улыбка, когда он смотрел на нее, становилась все ласковее, и пусть они не произнесли ни слова, это было и не нужно. В ту ночь Фая узнала, как много можно сказать взглядом, и, когда музыка смолкла и Матвей отпустил ее, почувствовала разочарование.
Не раздумывая, она впервые за много лет присоединилась к группе девушек, готовившихся к следующему ритуалу – выбору суженого. Многие хихикали, не ожидая увидеть в ней соперницу за желанное сердце. Матвей встал напротив, в одном ряду с другими женихами, и Фая услышала, как заулюлюкали его братья. Когда девушки побежали вперед, она могла лишь надеяться, что, пусть его плеч коснулись другие руки, он все же выберет ее.
После этого, переполненная возбуждением и восторгом, она бросилась в лес. Вокруг слышались девичий визг и смех, то и дело раздавался торжествующий мужской возглас, когда невеста была поймана. Холодная трава хлестала по ногам, ноги вязли во влажной земле, а света луны едва хватало, чтобы видеть очертания деревьев и растений. Огибая кусты, она ловко перепрыгнула через муравейник и выругалась, когда юбка зацепилась за колючки, едва не повалив ее на землю. Фая быстро огляделась по сторонам. В ушах шумела кровь, а сердце стучало о ребра так, словно было готово выскочить из груди.