– Деллий, – сказала я, мягко подойдя к нему, – что касается парфян, то, полагаю, когда ты отправишься против них в поход под началом благородного Антония, тебе представится возможность покарать их не на словах, а на деле. Но забудь Кассия – он за свои злодеяния заплатил. Человек умирает только раз.
– Нет, это не так. Можно умереть дважды. Можно лишить человека не только жизни, но и доброго имени. Причем это страшнее телесной гибели!
Его слова прозвучали с такой страстью, что впору было забыть, как сей обличитель служил Кассию и перешел к Антонию только после сражения при Филиппах.
– Значит, есть еще и третья смерть – когда тебя бросают прежние друзья, – проговорила я.
Деллий вымучил противную улыбку, и я отвернулась. Хотелось верить, что на войне у Антония будет на кого опереться, помимо этого лицемера.
Тем временем глава городского управления Тарса объяснял Антонию, чем он руководствовался, назначая человека на должность гимнасиарха города. Сам этот толстенький коротышка к стадиону и палестре явно не приближался, но, подобно многим изнеженным сибаритам, любил судить об атлетике и воинских искусствах.
Антоний кивал и не знал, как отделаться от назойливого магистрата, державшего его за плечо и жужжавшего как шмель. Округлый и широкий, он и внешне походил на шмеля.
Его жена, стоявшая рядом, привлекла мое внимание своим несуразным и невыразительным нарядом. Ну почему, скажите, многие считают унылую скуку непременным атрибутом респектабельности, а стремление к красоте и изяществу – признаком легкомыслия? Впрочем, я любезно приветствовала ее, выразила восхищение чистотой и порядком в городе и не преминула отметить его удачное расположение среди зеленых лесов и гор, защищающих от ветров.
Я не упомянула одного: что когда-то всем этим владели Птолемеи. Поросшие лесом склоны принадлежали нам так же, как морское побережье, пески пустыни и долина Нила. Когда я увидела их, во мне пробудилось желание вернуть моей стране как можно больше утраченных владений. Цезарь отдал Кипр Арсиное. Может быть, Антоний…
Женщина что-то проговорила в ответ тихим, застенчивым голосом. Я пыталась прислушаться к ее словам, но они были столь же невыразительны, как и ее лицо. Серая мышка, да и только.
Спускаясь в пиршественный зал, гости думали о том, чтобы не оступиться на пружинящем ковре. Поэтому глаза они подняли лишь у самого входа – и снова замерли в изумлении.
В сиянии светильников их взорам предстали новые ложа – еще более прекрасные, чем в прошлый раз, – а также мраморные столики с золотыми ножками и рубинами по ободу столешниц. Красные розы, алая обивка стен, рубины и малиновые покрывала на ложах – от этого смешения оттенков сам воздух мерцал красным сиянием.
Мы с Антонием заняли свои места, и я подала знак к началу пира. Кушанья не представляли собой ничего необычного – да и как иначе? Корабельная кухня не в силах соперничать с дворцовой, да и продуктов с собой много не привезешь. Пришлось использовать местные – например, пурпурных моллюсков, павлинов и почки. Но копченых уток, гусей и нильских окуней я доставила из Египта, а также стебли папируса, поджаренные и позолоченные. У нас их (конечно, без позолоты) ел лишь простой народ, но для римлян и жителей Тарса они стали диковиной. Еще я привезла множество амфор с лучшим вином. Я знала, что сегодня вечером они опустеют. На обратном пути в Египет корабль станет легче.
Музыканты – тоже в красном – играли негромко, чтобы музыка не мешала вести беседу. Вино постепенно развязывало языки, и скоро разговорились все.
– Ты экстравагантна и расточительна, – заметил Антоний.
Его взгляд перебегал с одной диковины на другую.
– Не сказала бы, – возразила я. – По-моему, это скромный пир. Роскошный обошелся бы раз в десять дороже.
– Конечно, если пригласить вдесятеро больше гостей.
– Ну, количество гостей еще не делает пиршество роскошным. Я могу удесятерить его стоимость прямо сейчас, с теми же гостями и тем же меню. – У меня появилась идея, которую стоило осуществить. – Давай побьемся об заклад: если мне это удастся, ты приедешь в Александрию.
Ответ последовал лишь после долгого размышления.
– Согласен. Но при одном условии: тот же состав гостей, те же блюда и никаких дорогих подарков присутствующим. Идет?
– Да.
Я позвала слугу и приказала принести мне чашу не с вином, а с уксусом.
– Вроде бы не самый дорогой напиток, – съязвил Антоний.
Я оставила его слова без внимания, а когда уксус принесли, громко возгласила: