Проницательным изучающим взглядом Буршарри оглядел Ану-син с головы до ног, как осматривают молодых женщин на невольничьем рынке, чтобы приобрести наложниц в гаремы богатых вельмож.
— Только несколько дней назад родила, и смотрите-ка, всё так же стройна, как молодая пальма, и быстронога, как юная девчонка! — сказал он таким тоном, будто упрекал молодую мать в отменном здоровье. Однако взгляд его выдавал иные чувства: одобрение, восхищение и, может, даже тайное обожание.
— Я не устаю благодарить богов за ниспосланные мне дары, благодаря которым моя жизнь наполнена смыслом и добром, — отозвалась Ану-син с достоинством благородной и уверенной в себе женщины.
— Ты вполне можешь начать всё сызнова, — деловито продолжал Буршарри. — И поскольку я убедился сейчас в том, что роды не истощили тебя, тебе велено следовать за мной во дворец нашего божественного владыки Нина.
— Я не могу! — твёрдо ответила Ану-син и резко отступила, как будто боялась, что советник схватит её и силой заставит ехать с ним.
— Как это не можешь?! — возмутился Буршарри. — Знай, что я действую от имени царя Нина, нашего повелителя, а вовсе не пытаюсь вовлечь тебя в сомнительную затею, как ты, очевидно, подумала! Мы немедленно отправляемся во дворец, где встречи с тобой ждёт сам владыка!
— Нет, никуда я не пойду, — упорствовала Ану-син, сама не зная, как объяснить свой отказ. Испугал ли её натиск Нина, которому не терпелось сойтись с ней на ложе? Или то была любовь к Оннесу, через которую она не могла переступить даже ради того, чтобы приблизиться к своей цели? И тогда она, стараясь оставаться убедительной, прибавила: — Я жду своего супруга, и, когда бы он не вернулся — днём ли, ночью ли, — я выйду ему навстречу.
— Пусть так, но это не значит, что ты можешь отказать самому владыке! — уже в ярости вскричал Буршарри. — Нечего сказать, хорошие нынче пошли подданные! Знаешь ли ты, несчастная, что эту великую честь — побыть наедине с царём — оспаривают друг у друга женщины из самых знатных родов Ассирии?!
— Ну так и обращайся тогда к этим знатным женщинам, раз они достойнее меня, — смело возразила Ану-син.
— В том-то и беда, что владыка желает видеть только тебя! — В порыве чувств Буршарри всплеснул руками. — О боги, зачем я это сказал?!. Но хватит болтать, следуй за мной! У входа нас ждут носилки.
— Что ж, ты прав, подданные царя должны беспрекословно подчиняться его воле, — наконец, приняв решение, сказала Ану-син. — Я поеду с тобой во дворец. Только позволь мне прежде покормить моих сыновей и переодеться для встречи с владыкой.
— Вот теперь я слышу разумные речи! — воскликнул Буршарри, всем своим круглым, заплывшим жиром лицом выразив радость. — Ты права: для встречи с царём следует тщательно подготовиться. Я дам тебе время для омовения и подскажу, что владыка Нин имеет слабость к определённым благовониям: так что советую тебе для тела и волос использовать масла сандала и жасмина.
— Благодарю за этот ценный совет, — Ану-син чуть склонила голову. Затем, указав советнику на цветочные покои, где располагались низкие уютные диваны, жестом пригласила его войти. — Чтобы твоё ожидание было приятным, почтенный Буршарри, я велю слугам принести тебе холодной сикеры. Или, может, ты предпочитаешь изысканное вино из сладкой солнечной лозы?
— Я с удовольствием выпил бы добрую чашу охлаждённого виноградного напитка, — ответил Буршарри и, гордо неся впереди себя круглый живот, направился в цветочные покои.
Ану-син же помчалась назад, в комнату, где оставила с младенцами Аратту.
— Аратта, — начала она, плотно закрыв за собой дверь и обращаясь к служанке тихим голосом, — я никогда не сомневалась в твоей преданности и умении держать язык за зубами. Сейчас мне снова нужна твоя помощь. Помнишь женщину, которую мы выбрали кормилицей для моих сыновей в случае, если у меня будет нехватка молока? Так вот. Приведи её сюда и пусть она остаётся с моими малышами до тех пор, пока я не вернусь. Вы обе будете следить за тем, чтобы с их голов не упало и волоска! Заприте все двери и никого не впускайте! Даже женщин из дворца, даже царских наложниц! Скоро вернётся Кумарби — можешь смело во всём положиться на него…