И даже Киссар, избалованный вниманием урских красавиц, один только раз взглянув на Ану-син, уже никого, кроме неё, не видел.
Залилум, сидевший по правую руку от сына, проследив за его взглядом, сказал с понимающей ухмылкой:
— Вижу, ты глаз не сводишь с этой дикарки. Если захочешь позабавиться с ней, я не буду возражать. Девчонка ужасно строптива и горда, но…
Залилум не договорил — Киссар вдруг хлопнул в ладони и громко потребовал себе вина. Залилум, обиженный таким пренебрежением сына, отодвинулся от него и заговорил со своим соседом-землевладельцем.
Поймав устремлённый на неё взгляд сына хозяина, Ану-син подошла к столу и приготовилась налить в его чашу вина из кувшина с длинным горлом. Киссар протянул было к ней руку с чашей, но другой рукой неожиданно схватил девушку за талию и привлёк к себе.
— Приходи ко мне, когда все уснут, — прошептал он ей в лицо, обдавая его горячим дыханием, смешанным с кислым запахом вина.
Ану-син, ошеломлённая его выходкой, не могла выговорить ни слова; кувшин дрожал в её руке.
— Придёшь? — не отступал Киссар, глядя на неё требовательно и жадно.
Тут раздались приветственные возгласы: вошёл какой-то родственник Залилума, и его появление выручило Ану-син.
Девушка вышла из покоев, где проходило праздничное застолье, а вскоре и Киссар, воспользовавшись тем, что гости увлеклись беседой с прибывшим, выскользнул вслед за нею.
Ану-син наполняла кувшин вином, когда услышала шаги и шумное дыхание за спиной. Обернувшись, девушка оказалась лицом к лицу с Киссаром. Он протянул к ней руки, пытаясь привлечь к себе, но она увернулась от него. Однако ему удалось поймать её руку.
— Я — сын Залилума! — выкрикнул он хрипло.
— Я это знаю, — спокойно ответила Ану-син. — Мне и прежде приходилось слышать эти слова.
— Я могу щедро оплатить твои ласки!
Киссар крепко держал девушку за руку, не замечая, что причиняет ей боль. Оскорблённое тщеславие подхлестнуло его желание.
— Пусти меня, — на этот раз сердито проговорила Ану-син. — Ты делаешь мне больно.
Она уже почувствовала присутствие Киран — как в тот день, когда Аваса набросилась на неё с кулаками. Но сейчас ей хотелось обойтись без помощи своей незримой заступницы.
Киссар рассмеялся и ещё сильнее сдавил руку девушки. Ану-син попыталась вырваться, но юноша смеялся всё громче и всё ощутимей становилась причиняемая им боль. Тогда Ану-син вскинула сжимавшую кувшин руку и ударила им обидчика по голове. И прежде, чем Киссар пришёл в себя от боли и изумления, девушка быстро повернулась и исчезла за дверью.
— Дикарка! — крикнул ей вслед Киссар. — Какой была, такой и осталась!
В бешенстве он сделал несколько шагов за девушкой. Показать сейчас же, что ей не пройдёт даром такое обращение с сыном Залилума? Или пойти пожаловаться отцу? Пусть он придумает для неё наказание построже…
Пристыженный собственным поражением и пылая яростью, Киссар подошёл к столу, где стояли кувшины с вином. Схватив один из них, он приложился к горлышку своим пересохшим ртом и начал жадно пить. Затем, потеряв власть над своим затуманенным хмелем разумом, он едва доплёлся до скамьи и, повалившись на неё, сразу уснул.
Глава 18. Совет Техиба
Вопреки опасениям Ану-син, Киссар больше не ходил за ней по пятам и не пытался пугать её своими угрозами. Так случилось, что его возвращение в родное селение совпало с днями Великого Зноя, которые во все времена неминуемо влекли за собой засуху и голод.
Раскалённый добела диск солнца слепил глаза, его жаркие лучи нещадно жгли землю, которая лопалась на тонкие, похожие на паутину, трещины. Листва и травы побурели и высохли; пыль стояла в воздухе, забивала глаза и уши, затрудняла дыхание. От реки поднимался горячий пар, увлажнял и без того тяжёлый воздух, отчего духота становилась невыносимой. Даже пальмы не шелестели в эти дни веерами своих пожухлых листьев.
Выгорали посевы овса и ячменя, падал скот — затянувшаяся засуха принесла аккадцам огромные бедствия. В предвкушении щедрого урожая человеческих жизней ненасытный Иркалл вплотную подступал к хижинам бедняков.