— Но что я могу с этим поделать? — отвечала она.
— Сестра моя, — подхватывала Гортензия, — я показала вам пример, последуйте ему, давайте уедем!
— Куда же мы отправимся? Во Францию? Король не потерпит нас там и вернет к нашим мужьям; я слишком хорошо поняла, что он не желает никаких треволнений из-за меня. В Италию? Господин коннетабль найдет меня в любом укрытии, ведь здесь нет ни одной провинции, где бы ему отказали в помощи. Да и в других странах, за исключением Англии, мы не сможем жить: люди там печальны и серьезны и очень скоро превратили бы нас в такие же унылые существа, какие они сами. Лучше остаться.
— А тюрьма?
— Я смирюсь со своей участью, и меня оправдают.
— Это невозможно! Дорогая сестра, если вы сами махнете на себя рукой, кто поддержит вас? Прислушайтесь к совету Гортензии, она права.
Все эти увещевания и навязчивые страхи заставили Марию принять решение. Однажды вечером она бежала из Рима вместе с герцогиней Мазарини; обе женщины переоделись в мужское платье и передвигались в каком-то рыдване, с которым без конца что-то случалось; они были убеждены, что их будут искать везде, только не в таком экипаже; так и произошло. Они видели офицеров папской полиции, агентов коннетабля, рыскающих по дороге во всех направлениях, — те останавливали кареты, расспрашивали женщин, грубо обходились с благородными дамами, но не удосуживались бросить взгляд в сторону скромной повозки, где беглянки сидели рядом с маленькими девочками и монахами, собирающими пожертвования. Невозможно было бы узнать блестящих красавиц в этих скромных, застенчивых и простодушных с виду школярах, прохаживающихся вдоль дороги, не отрывая носа от своих книг, и разговаривающих только об ученых степенях, которые они получат в Падуе, после того как повидаются с родными в Чивита-Веккье.
Таким образом сестрам удалось скрыться, и они очень веселились по этому поводу, ведь скрыться для них было самым главным. Выйдя из повозки, они отправились прямо в гавань и стали подыскивать такую же невзрачную, как их прежний экипаж, фелуку. Они были храбры, и единственное, что на свете внушало им страх, — это отправка назад к мужьям. Фелуку они нашли без труда и сели в нее вместе с несколькими матросами; по-прежнему не расставаясь со своим нарядом, беглянки устремились навстречу волнам и бурям.
Коннетабль послал за ними вдогонку свои галеры. Они догнали фелуку и распознали флаг. Одна из галер подошла к ней вплотную. Капитан галеры показал приказ его святейшества, предоставляющий команде этой галеры право осматривать все суда. Матросы и не подумали сопротивляться, а сестры Манчини (их лица потемнели на солнце, руки же огрубели от работы на фелуке, поскольку обе женщины непременно хотели принимать участие в управлении судном, чтобы понадежнее замаскироваться) сами отведи офицеров в глубину трюма. Посланцы коннетабля расстались с сестрами в полном восторге от их учтивости и оставили им свидетельство об осмотре судна, избавлявшее фелуку от новых визитов и позволившее беглянкам высадиться в Марселе, избежав, по крайней мере, одной опасности, ибо их уже подстерегала другая, преодолеть которую помогло только чудо.
Корабль алжирских корсаров устроил охоту за фелукой. Бедное маленькое суденышко не могло ему противостоять, и матросы стали поговаривать о добровольной сдаче в плен, что до смерти напугало искательниц приключений. На этот раз авантюра обещала обернуться не так, как они хотели; обе дамы уже представляли себя в гареме и думали о том, что непременно найдут способ устроить там бунт. Не исключено, что в это время коннетабль был бы воспринят ими как спаситель; однако я за это не поручусь: подобным отчаянным головкам путешествие в Берберию предоставляло, возможно, такие выгоды, о каких они не стали бы откровенно говорить с другим, но себе могли признаться в этом откровенно.
Сестер спасло появление королевского фрегата, вынудившего корсаров исчезнуть.
Ступив на землю Франции, беглянки уже не прятались. Госпожа Мазарини сумела вдохнуть в душу сестры немного уверенности в себе и храбрости, свойственных ей самой. Их выходка вызвала большой скандал. Сестры написали своим родным, рассчитывая опереться на их поддержку и достойным образом отплатить за перенесенные неприятности; супруга коннетабля обратилась даже к королю; затем, словно королевы, сестры стали ждать ответов, позволяя ухаживать за собой любым бездельникам и появляясь на виду у всех в минуты досуга.