На следующее утро после той памятной ночи королева послала за адмиралом. Она тщательно обдумала этот шаг и, хотя была уверена в этом человеке не так, как в Дармштадте, отдала предпочтение испанцу, полагая, что иностранцу не следует вмешиваться вдела Испании. Пристрастие адмирала к Австрии было хорошо известно, и все же королева решила использовать его, а если это не удастся, найти другого посланника.
Адмирал явился в назначенный час. Сначала королева заговорила с ним о чем-то второстепенном — она все еще колебалась. Но когда адмирал выразил удивление по поводу срочного приглашения во дворец, обернувшегося ничего не значащим разговором, королева набралась храбрости и объяснила, зачем она позвала его:
— Я хочу дать вам одно поручение, господин адмирал, и прошу вас исполнить его сегодня же, каким бы удивительным оно вам ни показалось. Мне кажется, вы не слишком близко знакомы с герцогом д’Аркуром.
— Я действительно плохо знаю посла Франции; ему известно, что я не француз, и мы оба не стремились к частым встречам.
— Однако именно к нему я посылаю вас сегодня, но вы должны дать мне слово, что не откроете никому то, что я попрошу вас передать ему от меня.
— Вы отправляете меня в посольство Франции? Удивительно! Не понимаю, что может быть общего у вашего величества с этим гнездом интриг и бесчестия. Тем не менее я даю слово никогда не рассказывать то, что соблаговолит доверить мне моя королева.
— Господин адмирал, необходимо признать недействительным завещание короля и сделать так, чтобы оно было переписано в пользу герцога Анжуйского.
— Неужели, ваше величество, я слышу от вас такие речи?
— Да, сударь, и, поскольку вы, как известно, преданы мне, лучшего посланника для того, чтобы передать от моего имени слова примирения Людовику Четырнадцатому, не найти.
— Не знаю, во сне это происходит или наяву. Но не забыли ли вы, ваше величество, что я душой и телом предан славной Австрийской династии?
— Я помню, что вы мой друг, и надеюсь, что вы не откажетесь услужить мне.
— Не услужить, а погубить вас, ваше величество. Вы не добьетесь успеха: завещание останется в силе, а Австрия не простит вам неудачной попытки отменить его. Кстати, какова ваша цель? Что вы выиграете от этого?
— Повинуйтесь мне, сударь, и не беспокойтесь о последствиях, у меня есть основания поступать так.
Адмирал всеми силами уговаривал королеву отказаться от ее намерения, свернуть с ненадежного, чреватого опасностями пути, который, несомненно, несет ей гибель. Анна так упорно возражала ему, что адмирал усмотрел в ее решимости некий тайный умысел. Ему показалось, что разгадка тайны — в притворстве королевы, пожелавшей выяснить, что намерен предпринять Людовик XIV, а для этого надо было сделать вид, что она готова помогать ему.
Анна не стала разубеждать адмирала, понадеявшись на особое усердие с его стороны, и он остался при своем мнении, отправился к г-ну д’Аркуру и передал ему предложение королевы. Посол воспринял эту новость с нескрываемым восторгом: он понимал, что ему обеспечено блестящее будущее, если удастся преподнести Франции испанскую корону, вокруг которой кипят такие бурные страсти. Он рассыпался в благодарности королеве, говорил, что не осмеливается лично выразить ей признательность из опасения привлечь к себе внимание, а затем поспешил отправить в Марсель гонца и с огромным нетерпением стал ждать его возвращения.
К его величайшему сожалению, гонец вернулся с отказом. Людовик подумал то же, что адмирал; заподозрив ловушку в предложении королевы, он предпочел придерживаться договора о разделе Испании, одобренного всеми монархами Европы, кроме императора.
Королева убедилась, что предсказание призрака исполнилось: ее действительно не поняли и оттолкнули, что вызвало в ней глубокое разочарование.
— Передай своему хозяину, — сказала она Юсуфу, — что у меня ничего не получится, что я бессильна — все, к чему прикасаются мои руки, гибнет от них. Впредь я не хочу ничего слышать об этом.
Ответ был передан, но герцог в свою очередь велел передать королеве, что она ошибается, что ни ей, ни королю не будет покоя до тех пор, пока не завершится это дело, и Карл будет страдать так же как она сама.
Вопреки такому пророчеству, Карл II в течение нескольких дней чувствовал себя лучше, да и Анна мучилась не больше, чем обычно.