Первый офицер. Ближе, чем вчера. Туман скрывает нас. Мы очень близко от тебя.
Царица. А когда туман рассеется?
Первый офицер. Нас тогда не будет.
Царица. В тот же час, как рассеется туман, я могу бросить на вас весь мой народ и освободить князя Георгия.
Первый офицер. Ты не станешь этого требовать, царица; ты для этого слишком мудра.
Царица. Не стану требовать?
Первый офицер. В ту же минуту десять копий вонзятся в князя Георгия. Твой гетман видел, что при нем стоят копьеносцы.
Гетман. Я это видел.
Второй офицер. Не будем спорить об этом. Если будет воля Аллаха, чтобы князь Георгий умер — он умрет. Никто не может избегнуть воли Аллаха.
Царица. Десять копий… Благочестивый отец, вот я и попыталась во второй раз. Это не удается. Ты смертельно мучишь меня, благочестивый отец, ты раздираешь мою душу. Я не смею больше искушать их.
Игумен вдохновенно протягивает к ней исхудалые руки. Держись твердо, царица, не уступай. Лучше отпусти их, не обменявшись.
Царица. Но ты забываешь о князе Георгии.
Священник. Я не могу молчать.
Царица. Что ты хочешь сказать?
Священник. Игумен сошел с ума.
Первый офицер. У нас была надежда, что ты отдашь нам сегодня тело хана.
Царица. О, Господи, и у меня была эта надежда. А скоро ли прибыл бы сюда князь Георгий, если бы я согласилась?
Первый офицер. Да, очень скоро. Князь Георгий недалеко. Мы взяли его с собой, ибо мы знаем справедливость твою и то, что ты его выкупишь.
Игумен. Царица не выкупит его, если вы не смиритесь, товинцы. Вы слышите?
Второй офицер. Мы слышим.
Первый офицер. Значит, ты не позволишь и Фатиме вернуться к тебе?
Царица. Фатиме? Нет. Много зла сделала она мне.
Первый офицер. Она сделала тебе также и добро.
Царица. Что ты знаешь? Она причина того, что князь Георгий в плену.
Первый офицер. Фатима причиной того, что твой сын снова у тебя — иначе он был бы мертв. И тем еще ты ей обязана, что князь Георгий жив.
Второй офицер. Это правда.
Царица. Фатима сделала все это? Задумывается. Она живет в моем доме и служит моим врагам. Нет, она не должна возвращаться. Разве не она увела моего сына?
Первый офицер. Фатима спасла твоего сына, царица. Как ты думаешь, зачем блуждали мы по ночам вокруг твоего замка? Чтобы схватить твоего сына и отомстить на нем. И мы наверное бы нашли его. Фатима привела его к нам — но она кинжалом защищала его жизнь.
Царица. Вот видите, я была права. Офицерам. Пусть Фатима вернется — я хочу поблагодарить ее.
Игумен. Ты не права, дитя мое. Фатима — язычница.
Царица. Я уж сказала — пусть Фатима придет; попросите ее прийти и передайте ей мой привет.
Первый офицер. А князь Георгий не должен прийти?
Игумен. Нет; слышите вы?
Второй офицер. Мы слышим и не станем более искушать царицу.
Первый офицер. Хорошо, князь Георгий не просит тебя ни о какой милости.
Царица. Я знаю, да ему и не надо.
Первый офицер. Может быть, тебе придется просить у него милости.
Царица. Как? Это похоже на угрозу.
Первый офицер. Нам не велено больше говорить.
Царица. Это звучит, как угроза. Благочестивый отец, ответь ему.
Игумен. Пусть князь Георгий грозит, если ему угодно. Самое важное — не он. Самое важное, товинцы, то, что вы возвращаетесь к народу вашему после того, как решились противиться великой царице.
Первый офицер. И она противилась нам… Еще раз мы просим тебя, царица, обменяйся. За князя Георгия мы требуем тело хана и двухгодичного мира.
Игумен. Требуем! Они требуют!
Царица. Они бы могли и больше потребовать — всего, чего они ни пожелали бы, о, Господи — всего, чего бы ни пожелали. Но зачем они угрожают?
Игумен. Я не знаю. Ты не должна позволять им грозить себе; дай, я им отвечу.
Царица. Ответь им.
Игумен. Можете идти, товинцы. Идите с миром. А хана вашего царица похоронит по христианскому обряду.
Второй офицер испуганно. Царица не сделает этого.
Игумен. Я сам буду читать над ним молитвы.