Над отцом и сыном повисло тяжёлое молчание, которое первым нарушил Гефест.
— Ты прав, — тихо сказал он, — но твоя мать тоже мне очень дорога. Я люблю её всем сердцем за то, что она хорошая, добрая и... смелая. Знаешь ли ты, как тяжело любить и терпеть бесконечные измены, и как прекрасно быть любимым и единственным, даже если не любишь сам? Эрос жесток, но мы более жестоки к самим себе... Твоя мать смертная, я не хочу тревожить её покой, я не хочу нарушать уклад вещей, к которому она привыкла. Мы не можем отобрать у неё смерть, Максимиллиан, понимаешь?
— Не будем об этом, — Макс ненавидел споры о матери, но и не мог представить, что её не станет, что он будет жить до скончания времён на земле, а она в царстве Теней, во мраке и ужасе. Чёртово царство Теней! Оно, видимо, решило забрать всех его женщин!
— Не будем, — согласился Гефест. — Тогда скажи, что это за предосторожность? Зачем тебе машина? Ты не мог переместиться сразу от барьера? Или... — он вдруг усмехнулся собственной догадке, — боялся, что я тебя не жду?
Макс покосился на него и взволнованно расстегнул ворот рубашки.
— Я пришёл за ответами, а вместо этого оскорбил тебя. Прости.
— Ответами? — Гефест задумался. — Слышал, «Протект» провалил миссию ещё до её начала? Столько веков существования, чтобы, в конце концов... я не удивлён, — он вскинул густые брови, — неужели пришёл просить убежища, несостоявшийся хранитель?
— Я думал, ты знаешь, что Зевс ещё не принял решения насчёт «Протекта». Пока никто не наказан, только Клессандра отправилась в Атлантику, чтобы встретится с отцом... Вообще-то я пришёл по другой причине. Как мне найти Гекату?
— Гекату? — Гефест внимательно посмотрел на сына и вдруг рассмеялся. — Гермес её супруг, не я. У него и спрашивай.
— Он занят, я не смог дозваться его в храме. Скажи, где она?
— Геката сейчас не лучший собеседник. Боюсь, она не на той стороне и находится в самом защищённом месте мира... — Гефеста осенила страшная догадка. — Ты собрался спуститься к Аиду?
— Да. Я хочу забрать Элину, вместе мы сможем найти способ оправдать её.
— Глупец! Женщины опасны, а если не любят тебя, опасны вдвойне. Ты заберёшь из царства Теней не Элину, а Персефону... Знаешь ли ты, что значит для Аида Персефона? Знаешь ли ты, что подписываешь себе смертный приговор?
— Мне надоели эти байки! Аид не знает ни любви, ни сострадания, и она не может любить его — что тогда, что сейчас, он забрал её силой. Я не позволю истории повториться, и Зевс должен понимать, что мы не можем винить Элину в случившемся! Мне нужна Геката, только она...
— Геката не поможет тебе! — перебил Гефест. — Если ты столь настойчив, можешь спросить у братьев-анемов совета, но знай, что ты совершаешь большую ошибку. Ты молод и горяч, оттого глуп, Максимиллиан. Чтобы понимать происходящее, нужно не смотреть, но видеть. И однажды ты увидишь... — Гефест встал и тяжело поплёлся к кузнице, — может быть, даже раньше, чем того желаешь.
Максим понял, что отец не намерен продолжать разговор, но он уже получил ответ. Нить судьбы вела его на дальний север, к первому и самому старшему из братьев-ветров. К северному Борею.
***
— Тебе опасно покидать дворец! — разгневанный Аид втолкнул Лину в спальню, где совсем недавно она проснулась, вошёл следом и закрыл дверь. — Я уже понял, что тебя не готовили к церемонии, но образование полубогов ты должна была получить! Ты понимаешь, где оказалась?
— Мне плевать, где я! Я знаю только, что это место мне не нравится! — она обернулась к нему с горящими от гнева глазами, однако гнев этот не был прежней яростью богини, он был обидой Лины. Обидой, приправленной страхом и болью. — Я хочу уйти! — Лина пошла к двери, подтверждая свои слова действием.
— Нет!
Аид сделал шаг в сторону и заслонил дверь собой. Только голос и глаза сейчас выдавали его истинную суть, в остальном он выглядел как смертный мужчина — неординарный, сильный, привлекательный, но всё же просто мужчина.
Лина глубоко вздохнула и подняла на него взгляд. Она никогда не чувствовала такого раньше — злость, заставляющая желать как можно больнее уколоть своего обидчика, вывести из себя так, чтобы он вышел из комнаты и, наконец, оставил её в покое.
— А что? — ехидно заметила Лина. — Боишься за меня, Владыка? Это лишнее. Я могу за себя постоять.
— Я беспокоюсь не за тебя, — ответил он. — Мы правим царством Теней, а значит, отвечаем за тени, которые идут с ладьи Харона к Залу Судеб, мы в ответе и за самого Харона, и за тех, кто живёт на границе царства и на Пустынных землях. Их безопасность меня беспокоит. Ты не контролируешь себя и поэтому останешься во дворце.
— Мы? Останешься во дворце? — проговорила Лина задумчиво. Она прошла в сторону от Аида к изысканному зеркалу и столику со шкатулками, маслами и расчёсками, провела пальцем по спинке кресла, тронула рукой одну из алмазных подвесок на подставке. — Ты прав, Владыка. Меня ничему не учили, меня не посвящали даже в азы, потому что до знакомства с тобой я не обладала ни способностями, ни силой. Я была никем, но теперь уверена, что тогда я была самой собой. И мне хочется остаться собой, — Лина снова повернулась к нему и уверенно посмотрела в глаза. — Я не твоя собственность, ты не имел права уводить меня, ты не имеешь на меня никаких прав.
— Персефона... — Аид попытался перебить её, но только раззадорил ещё сильнее, и она повысила голос.
— Я Элина! Неужели ты, Владыка, не подумал, что я могу быть приманкой, червяком на крючке для большой рыбы? Той единственной, кто освободит тебя только для того, чтобы спуститься в царство Теней и убить по приказу Зевса?
Аид несколько секунд внимательно рассматривал её лицо, затем его губы тронула лёгкая улыбка.
— Ты не сделаешь этого, Персефона. Ты уже этого не сделала.
— Излишняя уверенность погубила многих богов. Считаешь, ты исключение? Думаешь, если во мне зерно её души, то я Персефона?
Он нахмурился и повёл подбородком, словно тигр, собравшийся атаковать жертву, и действительно переместился к Лине чёрным облаком, вжал её в стену, крепко обхватив пальцами подбородок. Лина попыталась вырваться — безрезультатно. Аид заглянул ей в глаза.
— Ты... — прошипел он, и его неожиданно тёплое дыхание коснулось щеки Лины, — моя жена. Перерождением этого не изменить.
Только сейчас Лина до конца поняла, с кем говорит. С древним, опасным и одним из сильнейших существ во вселенной, с богом, от которого ни живые, ни мёртвые не могут скрыться. И всё же это был не первозданный страх, не священный ужас, а простое осознание — в глубине души Лина с удивлением обнаружила уверенность, что Аид, кем бы он ни был, не представляет для неё опасности.
Пока она оценивала ситуацию, Аид переменился: из глаз исчез гневный блеск, хватка ослабла, и он подался вперёд, так, что его губы застыли в сантиметре от её собственных. Лина медленно моргнула, а затем отвернулась, вытянув шею — его дыхание скользнуло от мочки уха к вырезу платья, вызывая волну мурашек. Она ожидала чего угодно, но только не того, что Аид в этот момент крепко сожмёт её запястье и переместится в тронный зал.
За створками огромной двери, в которою они вошли, разворачивалось поистине невероятное зрелище. Для Лины в её смертном облике всё казалось таким большим, будто она внезапно стала Алисой из сказки и уменьшилась, чтобы пролезть в кроличью нору. Она стояла на полу из чёрного золота под колоннами настолько высокими, что невозможно было разглядеть очертания потолка. Её и Аида окружал тёмный туман с лазурными и синими всполохами, а над ним, словно на грозовых облаках, парил трон — Лина не сразу поняла, что возвышение под троном просто сокрыто туманом, создающим эффект полёта. Сам трон представлял из себя великолепную скамью с мягкими подушками и спинкой, увитой остролистом и ветвями цветущих чёрных роз.
— Для тронного зала нужен божественный облик, ты свой не контролируешь, я помогу, — пояснил Аид, сжимая её руку чуть крепче.
Время, казалось, замедлилось в этот момент, стало вязким, тягучим как мёд и таким же липким, клубы тёмного тумана застыли в неоконченном движении, когда между ладонями Аида и Лины пробежала искра божественной силы. Лина почувствовала, как тяжелеют веки, сделала глубокий вздох и провалилась во тьму.