— Так мы не сюда направлялись?
— Конечно нет! Я хотел ненадолго сводить Вас к нам, а тут эта проклятая аномалия… — мой спутник даже выругался, причем по-французски.
— Значит, мы «ошиблись адресом» и аномальная зона перемещения в параллельных мирах забросила нас неизвестно куда?
— Получается, что так. — печально вздохнул Первушин.
— И как же мы теперь попадем обратно? — задал я сакраментальный вопрос.
— У нас два варианта — просто ждать, когда откроется этот проклятый переходник или самим попробовать его открыть.
— То есть, мы все-таки сможем его открыть? А как?
— Нужна энергия. Кажется, что-то около 200 Ватт на человека. Во всяком случае, так утверждают наши ученые, которые исследуют естественные переходники, будь они неладны.
— Интересно девки пляшут… Может, попробуем этим? — я продемонстрировал своему спутнику электрошокер.
— Что это? ЭРУС?
— Что?
— Электроразрядное устройство для самообороны.
— Ага, китайское.
— А если мощность окажется избыточной? — засомневался Первушин.
— Хм, об этом я как-то не подумал.
Между тем, время шло, а переходник все не открывался и мы решили немного прогуляться по окрестностям, чтобы хотя бы понять — куда нас забросило.
Вскоре, мило беседуя с моим новым знакомым, мы дошли до группы строений, очень сильно напоминавших водяную мельницу с расположенными возле нее жилым домом и хозяйственными постройками. Во дворе, окруженном деревянной изгородью, имелась коновязь, у которой мирно стояли четыре лошади.
— Что ж, хозяева дома, давайте у них и спросим, куда мы попали. — тут же предложил я.
— Пожалуй, так и сделаем. — приободрившись согласился Владимир. — Вы не заметили направление?
— Конечно заметил. Все-таки раньше занимался спортивным ориентированием. Да и в горах не первый раз. Не заблудимся.
И тут из сарая, что был напротив коновязи, донесся пронзительный женский крик. Он словно подхлеснул мои мысли и голова заработала в бешеном темпе: «Так, четыре коня под седлами, открытые ворота, Балканы, на дворе явно не XXI-й и, вероятно, даже не XX-й век, женский крик. Турки? Башибузуки? Да какая разница?! Надо действовать!» И уже громким шепотом своему спутнику:
— Надо помочь.
— Согласен. — так же шепотом ответил он.
Подбегаем к грубо сколоченной деревянной двери. Я вынимаю туристический нож из кожаных ножен и жестами пытаюсь объяснить Первушину, что он должен резко открыть дверь. Он понимающе кивает, резко дергает на себя дверь. Сердце бешено колотится в груди, ладони начинают потеть, адреналин зашкаливает. Вперед!
Открывшееся перед нами зрелище заставляет меня собраться, несмотря на сильный мандраж: двое турок навалились на молодую женщину или девушку (в полутьме и за их спинами не разобрать), а третий уже готовится делать с ней все, что ему заблагорассудится, даже оружие небрежно на пол сбросил и шаровары приспустил. Что ж, тем лучше для нас. Изо всех сил бью кулаком с зажатой в нем рукоятью ножа в основание черепа злодея. Разворачиваюсь влево. Второй турок удивленно смотрит на невесть откуда появившегося типа в странной одежде с ножом в руке, но соображает быстро и начинает подозрительное движение к лежащему на земляном полу оружию. А вот это он зря! Делаю быстрый, скользящий шаг левой ногой вперед, а правой ногой сильно бью в живот несостоявшегося насильника, затем следует мощный удар клинком в спину, в область сердца. Отлично — даже пискнуть не успел! Оглядываюсь направо — у стены сарая Первушин надежно удерживает башибузука, взяв того на болевой прием. «Надо же — непростой товарищ — приемчики знает!» — проносится в голове. Направляюсь к своему напарнику. Быстро снимаю с разбойника узкий кожаный ремень, шерстяной кушак, спускаю шаровары, чтобы ногами не дрыгал и тихо, но решительно командую:
— На пол его! Лицом вниз!
Связав бандита и как следует заткнув ему рот кляпом, сделанным из одолженной у него же чалмы, проверяем состояние первого из турок. Но пульс и иные признаки жизни у того отсутствуют полностью. Вытаскиваю нож из спины второго разбойника, дрожащими руками вытираю лезвие об его же одежду и с большим трудом удерживаю пытающийся выскочить наружу завтрак. Затем наконец-то мы обращаем внимание на спасенную. Ей оказывается симпатичная девушка, лет 17–18, не больше. Она смотрит на нас широко открытыми черными глазищами и пытается закутаться в разорванную одежду.