Гори, гори, костер забвенья,
Туманом выползает сонь!
Покой! Иду без сожаленья
В твой очистительный огонь!
Пусть искры пляшут дикий танец
И меркнут здесь, вблизи, вдали…
Уж по щекам ползет румянец,
Как зарево иной земли.
И я страшусь прервать молчанье,
Мое молчанье и огня.
Гори, пылай, воспоминанье,
Не мучь и не томи меня!
Прости, напрасное стремленье,
И отцветай, унылый стон:
Над роковым костром забвенья
Чертит круги предсмертный сон.
Золотой мост
«Протянут Господа рукою
Меж ними золотистый мост».
Под ветром тягостных томлений,
Под бурей несвершенных дел
Восторг цветущих сновидений,
Как одуванчик, облетел.
Твой шлейф крылатый, лебединый
С моей тоскливой глубиной
Я золотою паутиной
Навеки переплел весной.
Ты грезилась цветком горячим
На нерастопленном снегу.
Увы! И изнуренным плачем
Тебе ответить не могу.
Твоей весны полупрозрачной,
Изнеженной не различил
Я, распростертый мглою мрачной
Над плитами моих могил.
А ныне вихрь исступленный
Печали, скорби и тоски
По паутинке утонченной
К тебе донесся от реки.
Я сам не ведаю: над кручей
Что всколыхнуло глубь мою
Я вознесусь ли легкой тучей
Иль вечной мглою простою?!
Но чутко каждое движенье,
О, нежная – я шлю тебе.
Пойми бессменное томленье
В моей губительной судьбе
И на немеркнущем закате
Окрест торжественно излей
Ты в золотистом аромате
Дрожание души моей.
A Claire
Опять старинною вуалью
Окутывает очи грусть…
Читаю с жалобной печалью
Мою судьбину наизусть.
Грядущим людям, не усталым,
Не расслыхать моих шагов,
Мне не дойти хоть тихим валом
До отдаленных берегов!
Я их покоя не нарушу,
К ним голос мой не долетит.
Храните пасмурную душу,
Истертые обломки плит.
Доверчиво-прозрачна доля,
Ее не заплетает мгла:
Так замирает ветер в поле,
Не долетая до села.
Мой век мои стенанья спрячет,
Как разговор подруги грудь;
Я не грущу, что путь мой начат:
Я знаю, что недолог путь!
К ней
Ты встала медленно и строго,
Как в поле факел золотой,
Над юностью моей убогой
И над моею темнотой.
И я в костре весенней грезы
Забыл тоску былых обид.
Все ярче вспыхивали розы
Моих измученных ланит.
Ты отошла в сапфир навеки
В иную твердь, в иной покой.
Твои задумчивые веки
Закрыл печальною рукой.
И вот один. Прервать не смею
Обеты сладкие мои.
Над буйной юностью моею
Пролит жестокий хмель любви.
Лишь изредка в часы затиший
Любовных плясок и огня
Твой взгляд, как взор Мадонны в нише,
Глядит с укором на меня.
«Осенне-вкрадчивые тени…»
«Слышу, слышу шаг твой нежный
Шаг твой слышу за собой!»
I.
Осенне-вкрадчивые тени
От наклонившейся сосны;
Меня на шаткие ступени
Ведут заманчивые сны.
И лестница все круче, выше
И каждая ступень тяжка.
Летучие шныряют мыши
И с ними древняя тоска.
Тебя я слышу, но не вижу,
Но кажется, что ты идешь,
Что где-то там, далече, ниже,
Твоих шагов мерцает дрожь.
О, нежная моя подруга!
Тебя влеку, моя мечта,
От выжженного солнцем луга
На гвозди страшного креста.
Но не робей! И затаенный
Да не наполнит ужас грудь:
С распятья легче к небосклону
Нам будет руку дотянуть.
И, кровью гордою алея,
Звездой нарушим темноту!
Не дай, Господь, мне, как Орфею,
Пронзить глазами пустоту!
II.
Прости, прости мои печали,
О, строгая мечта, прости!
Я верю в розовые дали
На вечереющем пути.
Скрываю горестные вежды
Под вуалеттой огневой,
Но золотой вуаль надежды
Весь в мушках грусти роковой.
Какие б сны не ожидали
За неизвестностью черты,
За новым поворотом дали
Увижу новые кресты.
Приемлю вдумчиво и строго
Их очертания во мгле:
Я ведаю, что все от Бога
На затуманенной земле.