...Она вернулась поздней осенью, под неумолчный рокот волн и стук дождя, вернулась по разбитым дорогам, среди запустения и тишины. Дом ее стоял в низине, и в конце ноября дожди и туманы вытягивали из него все тепло. Она не решилась войти, ведь прошло столько лет с тех пор, как уехала она из родного гнезда в поисках счастья. Дороги отчаяния и боли стерегли ее, ветра развеивали дым осенних костров, кидая, будто в насмешку, под ноги пригоршни палого золота. А там, в доме, все по-старому, все так, как было во дни безмятежной юности. Музыка, смех и разговоры, терпкое красное вино в сверкающих хрусталем бокалах... И ей страшно дотронуться до ручки двери, натертой до блеска многими касаниями. Она стояла, превратившись в тень, боясь попасть в полосу света из окна, слившись с густой темнотой, и в доме никто не знал, что вернулась блудная дочь, что она пришла - почти босая - к родному порогу, что вынесла она достаточно страданий, чтобы понять, что не стоило пускаться ради них в столь дальний путь.
...И они вернулись в стольный град, прославленный в песнях и сказаниях. Они вернулись с победой, и флаги горели серебром на солнце, и улицы были заполнены людьми. Женщины бросали им под ноги цветы и пели, и одна была краше другой в тот день. Всюду улыбки и сияющие лица - ведь они возвратились победителями, хотя победа та не была легкой, и много горя было за ней, и слез, и материнских проклятий. Но со щитом ли, на щите ли - их ждали, ждали до последнего, верили и молились, и вот они здесь, и весенний ветер так сладок, так высоко безмятежное небо, так свежи краски, что боль и страдания как будто меркнут, и ликование охватывает сердца.
... Они вернулись после долгого пути. Парус их корабля, потрепанный в сотнях бурь, вылинял и потерял свой глубокий синий цвет, а солнце, нарисованное на нем, уже не блестело золотыми нитями. Они были уверены, что их ждут, хотя прошли годы с тех пор, как покинули они шумную гавань и отправились на поиски сокровищ, славы и приключений. Тогда они были молоды и сильны духом, весь мир до самого края света принадлежал им, и не было предела мечтаниям. Теперь долгие зимы выбелили их виски, от ветров кожа стала как грубая кора деревьев, и в глазах потух тот огонь, что светил им не хуже маяка. Но когда они вернулись, и корабль их бросил якорь в гавани большого города, увидели они, что их давно забыли, и в домах, где они когда-то жили, теперь живут другие люди. О них не осталось памяти и у стариков, и ходили они, чужие в родном городе, знакомые улицы казались им улицами других городов. Никто не ждал их среди колоннад храма на высоком холме, и не зажигали в их честь ритуального огня. Они ходили, точно призраки невозвратимо ушедшего, и не было им места в этом мире. "Слишком поздно, - шептали им ветра. - Слишком..." И они молчаливо кивали в ответ сырым промозглым ветрам с запада и студеным ветрам севера, и тем, что прилетали с юга, обжигая лицо пылью и песком. Только ветер востока едва слышно говорил: "И в конце есть возможность начала", прилетал вместе с первыми утренними лучами. И ясное небо смеялось над ними, а беленые стены домов, яркие цветы в горшках, оливковые деревца казались слишком юными и не знающими ни бед, ни страданий.
В маршрутке
Легкие прикосновения и взгляды. Случайные, полулюбопытные-полуравнодушные. Краткий миг чужой жизни - ты слышишь обрывки его разговоров сквозь грегорианские гимны в своих наушниках, ты видишь, что он слушает рок - квинс и апокалиптику, как красноречиво подсказывает его плейер. И через пару секунд уже не помнишь его лица.
Ты снимаешь вечернее платье, стоя лицом к стене...
Нет, не ты, конечно. Всего лишь снимаешь тяжелое пальто и стряхиваешь с воротника снежинки. Очень болят глаза.
Где твои крылья, которые нравились мне?..
А у женщины напротив тяжелые серебряные перстни на пальцах, и взгляд - как эти перстни, тоже тяжелый, какой-то обреченный. Крыльев у нее нет, только шрамы. Она думает о долгах и детях, устало прижимая к груди шуршащие пакеты. Она смотрит вниз. Что там, за снеговой мутью? Поэт читает стихи, его голос срывается.
Мы все потеряли что-то на этой безумной войне...
Найдем ли?
Стены
Большие города всегда манят к себе мечтателей. Их неоновые огни и яркие до безобразия, до полного безумия вывески - как магнит для тех, кто хочет добиться чего-то в своей жизни, кто хочет найти свою дорогу, кто хочет возвыситься... Возвыситься до трехсотых этажей, до почти поднебесья, взирая из собственного пентхауса на копошение и мельтешение огней внизу, на яркие, подсвеченные синим трассы, на бесконечную, беспорядочную и в то же время упорядоченную и подчиненную некому плану жизнь, на сотни миллионов ярких точек, которые сливают в единое целое... Тянутся светящиеся нити-паутинки к сердцу города, ни к одному, нет, к его многочисленным сердцам, не перестающим биться никогда, ибо никогда здесь не затихает жизнь, никогда не перестают гореть вывески, лишь утром, под солнечными лучами они меркнут, но зажигаются вновь с наступлением ночи.