— Я прячусь, — прошептал мальчик и вдруг с восторгом увидел, как Михаил снова улыбнулся.
— Ваше высочество, ну где же вы? — Эндрю снова надрывался где-то неподалеку, и Карлу очень сильно захотелось попросить графа не выдавать его местонахождение.
— Полагаю, вы прячетесь как раз от своего учителя, — Михаил заговорщицки понизил голос и вошел в нишу. — Вы позволите? — он сел рядом с мальчиком и задернул тяжелую портьеру. Вскоре послышались шаги и Карл замер, поглядывая на сидящего рядом графа. Эндрю прошел мимо их ниши, и шаги вскоре стихли.
— Почему вы мне помогли? — Карл посмотрел на графа, и для этого ему пришлось слегка запрокинуть голову.
— Вы мне напомнили в этот момент моего государя Петра, он тоже постоянно сбегал от своих учителей, когда был в вашем возрасте.
— У-у-у, наверное, это было так давно, — протянул Карл. С высоты его девяти лет даже сорока трехлетний Михаил казался стариком, хотя ему постоянно говорили, что он еще не старый, и Карл упорно это повторял, чтобы ненароком не забыть.
— Нет, не столь уж и давно, — Михаил задумался. — Государю сейчас всего шестнадцать лет, так что нет, это было недавно. Но, ваше высочество, уже очень скоро его величество понял, что, если он будет продолжать убегать от своих учителей, то его страной будет править кто-то другой, а не он, потому что, для того, чтобы править, необходимо много знать и уметь. А также у правителя должны быть рядом такие же умные люди. Он даже заставил священников открыть школы, в которых обучают простых крестьянских ребят, и много школ для того, чтобы дворяне — опора его трона получали хорошее образование. Поэтому, предлагаю вам выйти к вашему учителю и продолжить прерванное занятие, и тогда, может быть и вы, как мой император, уже в пятнадцать лет сумеете выиграть войну. — У мальчишки загорелись глаза, и Михаил улыбнулся, но тут Карл снова нахмурился и пробормотал.
— Они опять будут кричать. Я не люблю, когда кричат.
— Не будут. Я скажу вашему учителю, что занял вас беседой, поэтому-то вы отсутствовали и не слышали, как он вас зовет, — хотя сам Михаил не был уверен, что кто-то может быть настолько чем-то поглощен, чтобы не услышать вопли Рэмзи.
— Вы соврете? — Карл недоверчиво посмотрел на графа.
— Вовсе нет, мы же сейчас беседуем и уже три минуты не слышим, как мистер Рэмзи пытается вас дозваться, — Карл хихикнул, потом вздохнул и соскочил со своего довольно неудобного сиденья на пол. После этого он протянул руку Михаилу.
— Пойдемте. Только, вы расскажите мне еще про вашего императора, ну, про то, как он в пятнадцать лет выиграл войну?
— Конечно, если пожелаете, я расскажу вам и многие другие истории, — и Михаил осторожно сжал ручку ребенка в своей и решительно отдернул портьеру, с которой от его резкого движения посыпалась пыль. Сдержав чихательный порыв, он пошел в том направлении, откуда продолжал раздаваться голос Рэмзи, призывающего маленького принца. Первая часть плана, который поручил ему осуществить Петр, начинала осуществляться, он сумел привлечь внимание маленького Стюарта. Теперь нужно завоевать его доверие настолько, чтобы тот не представлял, как будет принимать хоть одно решение в своей жизни без оглядки на своего верного помощника. Ну а после… после настанет время, чтобы попытаться вернуть этому мальчику британскую корону, которую так бездарно потеряли его предки.
Ну вот и закончилась зима. Мир вышел из зимней спячки и все завертелось в круговерти нарастающих событий, словно стараясь наверстать это потраченное зимой время. Вот только солнце так светит, что работать совсем неохота. К тому же все утро я убил на то, что успокаивал рыдающую Филиппу, к которой с самого раннего утра пришло ее женское недомогание, и она никак не могла успокоиться, так как это означало, что такая желанная для нее беременность снова откладывалась. Я же пока не видел в этом ничего плохого. После тяжелой болезни, да сильного стресса подготовки и самой свадьбы не удивительно, что организм юной императрицы пока не хочет взваливать на себя такую тяжелую ношу, но любые слова просто не воспринимались и, казалось, я делаю только хуже, пытаясь достучаться до ее разума в обход выплеснувшимся эмоциям. К тому же мысли постоянно возвращались к расстроенной жене, и я никак не мог настроиться на работу. А может, ну ее? Даже императорам позволено отдыхать. За ту неделю, что я выделил себе для медового месяца, вроде бы ничего критичного не произошло. Все, решено, сейчас дочитаю, что мне там Эйлер написал на восьми листах мелким почерком с двух сторон, и пойдут к Филиппе. Устроим пикник возле труда. Будем весь день валяться на травке и пытаться рыбу ловить.