— А Япония? Япония не нападет, видя, что мы обустраиваемся под боком? — какой хороший вопрос, я задумался, но думал недолго, медленно проговорив.
— Пока там у власти Токугава Ёсимуно — не нападет. Он слишком умен для открытой конфронтации, слишком умен. Вообще, я не хотел бы с этим сегуном столкнуться, — признался я Бакунину и замолчал почти на полминуты, после чего продолжил. — Вот теперь я все свои пожелания озвучил. Иди, Василий Михайлович, обдумай все, бумаги в канцелярии начинай готовить. Да за саблей не забудь зайти. Можешь даже три взять, двум калмыкам и, скажем, казахскому хану, с выражением моего восторга по поводу его доблестей, вести о коих уже и до меня добрались. Просто даришь саблю и уезжаешь. А там пущай думает, что это было.
— Ты хоть знаешь, государь, кто у казахов хан? — Бакунин спросил это с ехидцей, поднимаясь из кресла.
— Понятия не имею, — честно признался я. — Да какая разница, кто? Главное, чтобы в нужный час он проявил все свое мужество и принял бой. Иди, Василий Михайлович, иди, дел у тебя невпроворот, а мне еще слишком впечатлительного заводчика успокаивать надобно.
Глава 18
Взрыв прогремел неестественно громко. Семен Орлов успел нырнуть в проулок до того момента как карету подбросило, а сидящему внутри Джону Картерету, кажется, что-то оторвало, но криков слышно не было, из чего Семен пришел к выводу, что председатель Тайного общества, основанного королем Георгом, был к тому моменту мертв. Пробежав по небольшой улочке, Орлов спрятался в тени какого-то дома, и стянул шарф, которым обмотал лицо на тот случай, если его кто-то увидел. После чего, сунул шарф за пазуху и быстрым шагом, но уже не бежав, вышел на улицу, на которой уже начинала собираться толпа.
— Что случилось? — спросил он у одного господина, остановившись рядом с ним. — Я слышал какой-то грохот.
— Никто не знает, — пожал плечами господин, который даже не посмотрел на него, пытаясь разглядеть, что происходит там, где бегал вокруг покореженной кареты почти не пострадавший кучер. Его швырнуло вперед, когда прогремел взрыв, но кучер был опытен и каким-то невероятным образом сумел удержаться, выхватить нож и перерезать сбрую, освобождая перепуганных лошадей, которые понесли и грозили разнести карету по кусочкам, угробив при этом каких-нибудь зазевавшихся прохожих. — Вроде бы какой-то человек с изуродованным лицом подскочил к карете, открыл дверь и что-то закинул внутрь, а потом раздался взрыв.
— С изуродованным лицом? — Орлов изумленно моргнул. — Ну, с такими приметами его будет легко отыскать.
— Если будет, кто искать, — фыркнул господин. — Убили же как раз председателя Тайного совета, который и должен этим заниматься. Сейчас пока его величество нового назначит, пока тот поймет, что надо делать… Никогда этого сифилитика не найдут, — господин махнул рукой.
— Сифилитика? — Орлов снова моргнул.
— Конечно, тот, кто бомбарду кинул, он же без носа был. Эту-то особенность кучер и успел запомнить, больше ничего, слишком быстро все произошло, да темно уже. Видать, к любовнице поехал, у которой муж ревнивый, раз один был, так-то обычно с охраной разъезжал, — Семен согласно кивнул. Он знал, что господин председатель Тайного совета почти всегда ездил в сопровождении четырех гвардейцев, которые карету окружали так, что приблизиться к ней было практически невозможно. Вот только пару раз в неделю, практически тайком, Джон Картерет уезжал из дома в сопровождении одного лишь кучера. Слишком болтливый господин почти угадал, когда предположил, что Картерет ездил таким образом к любовнице. Это была не какая-то там любовница, с ревнивым мужем, нет, это был подпольный бордель, в котором удовлетворяли весьма специфические вкусы состоятельных клиентов, одним из которых и был господин председатель. Орлов почти месяц выяснял этот маршрут, ежедневно прослеживая передвижения Картерета. Это было сложно в том плане, что он постоянно мог быть раскрыт как соглядатай. Поэтому в ход шли фальшивые бороды, усы, и ненавидимые Семеном парики. Вчера утром Головкин сообщил, что основное задание государя выполнено, и что они вполне могут уехать, ежели это необходимо. Вот только сейчас Орлов не был уверен, а так ли необходимо срываться с места, навлекая тем самым подозрение на себя и на государя, если, кроме того, что он, предположительно сифилитик, про напавшего известно не было.