– Говорийт ко мне, – послушно сказал Тим обезьяне на том же наречии.
Он не был отличником в языках.
Да и вообще тоже… кроме своего предмета и физподготовки. У механиков были свои курсы… Питекантроп нелепо вывернул к нему голову.
– Хархар, – дохнула та совсем по-звериному.
– Всё ясно, – сказала Ирина. – Поехали отсюда скорей.
– А чего? – сказал Тим.
«Вот телок», – подумала Ирина.
И вспомнила свою школу в Тамбове.
– Пошли, пошли, – сказала она, поворачиваясь к словно прижавшейся к земле машине.
Та стояла позади, чуть наклонившись вперёд на бугорке.
– А с ним что делать? – спросил Тим, с занятой рукой.
Он смутно надеялся, что она не потащит его с собой. И подозревал, почему она стояла в пяти шагах. Это был его первый выход на иную планету.
– Ликвидировать, – сказала Ирина, оглянувшись уже у машины.
Два люка с двух сторон были уже откинуты.
– Быстрее, Тим.
Тим толкнул страшноватое двуногое существо, пустил в него полный разряд и побежал к машине. Ирина стояла возле люка, прикрывая его.
Они ехали по лесу уже больше суток. Но местность стала меняться. Лес шёл то вверх, то вниз, и среди деревьев попадались торчащие из земли огромные острые камни, а крутые подъёмы иногда кончались обрывами, с которых трактор уже пару раз осторожно спустился на бустерах, взревев, как целое стадо слонов. Хотя внутри рёв был не очень слышный.
Когда они ехали вниз по крутому склону и пол наклонялся так, что почти нельзя было ходить, взору открывались острые складки холмов, поросших всё тем же хвойным лесом. Только здесь он был выше и с преобладанием кедровых пород. Гор поблизости не было.
Вчера они весь день почти не встречались, кроме завтрака, обеда и ужина. Доктор Уэрр спал и сидел в лаборатории, Торстен спал и дежурил, а Кира занималась своими делами, и после ужина сразу пошла спать. Впрочем, перед сном она два часа читала «Ратаралло», с подзаголовком: «Повесть о космических путешественниках».
В этом импрессионистском произведении главное было настроение, а не фабула. Как еле уловимый аромат тонких духов, от которого теряешь связь с реальностью.
С земной реальностью.
А повествовалось в нём о двух расах космических путешественников: голубоглазой, сухощавой и стройной – на длинных как иглы звездолётах серебристого цвета, расширяющихся в самом конце, и кареглазой, приземистой и плотной – на чёрных звездолётах с овальным концом впереди, как короткий колпачок от пипеточной авторучки. Жизнь первых была скорее увлекательна, чем уютна, а жизнь вторых – хозяйственна, основательна и солидна. И ещё они воевали между собой.
Когда Кира погасила свет, доктор Уэрр как раз заступил на своё дежурство.
– Сейчас будет река, Кира, – сказал доктор Уэрр, посмотрев на пультовый экран.
Было утро. Торстен спал после завтрака у себя в каюте на жилом этаже. Завтракали все вместе, как и положено по уставу.
– Какая? – спросила Кира, невинно раскрыв глаза.
Она сидела перед пультом справа от Уэрра, в средней рубке. Он не успел ответить. На огромном обзоре вдруг возникло синее небо во всю стену, трактор покачнулся, чуть клюнул носом в пустоту, и включив бустеры, поплыл, явно оторвавшись от земли. Секунды четыре было видно только небо. Кира почувствовала себя, как на воздушном шаре. И ещё как на качелях, перед тем, как они ухнут вниз. Но трактор не собирался ухать.
Звук бустеров был не громче нормального голоса.
Наконец показались верхушки серых скал с кривыми деревьями в трещинах, потом их основания, и в следующее мгновение в экран ударила зелёная волна, растёкшись по нему, как по стеклу. Tpaктор потащило немного вбок, но он повернулся к берегу и поплыл, оставив над водой только метра три. На экране была бурливая река непрозрачного светло-зелёного цвета и узкий каменистый берег метрах в стах, покрытый щебнем и галькой. Над берегом вздымались отвесные скалы.
– Пороги, – озабоченно проговорил Уэрр. – Вот видите, Кира.
Ему не нравилась эта гористая местность. Ведь трактор не самолёт. Он мог летать… но только девяносто часов до ремонта на базе.
Да и рискованно…
– Странный цвет… – сказала она, смотря на бурунчики и непрозрачную воду салатового цвета.
И вспомнив, какая там глубина.
– А вы никогда не бывали в Альпах, Кира? – спросил Уэрр. – Или вообще в горах?
– Н-нет, – сказала она, подумав, что поездки на поезде можно не считать.
– Где-то выше меловые отложения. Обычно это бывает в горах. Я имею в виду, подобные реки… такого ненормального цвета.
– А почему она зелёная? – сказала Кира.
– Так далеко мои познания не заходят, – сказал с улыбкой Уэрр.
Ей показалось, что он похож на доктора Айболита.
«Как прекрасна юность», – подумал он.
– А вот скажите мне, барышня, откуда она вытекает? – спросил он на правах ментора и начальника.
– Из Байкала, – сказала она, что пришло в голову.
Она видела большое синее море на глобусе на месте Байкала. И выходящие из него голубые ниточки рек. Одна из них шла на юг.
– И течёт до самого океана, – продолжил Уэрр задушевным голосом, как будто рассказывает сказку. – Река Хуангхо, или Синий туман, в своём древнем варианте. Так её называли крестоносцы. В широко раскрытых глазах девушки неуловимо отразилось удивление.
– Нет, не наши друзья из Федерации, – сказал он тем же сказочным голосом. – А крестоносцы королевы Мелисенты, двенадцать веков назад… на Земле.
Кира хотела что-то сказать, но трактор совсем далеко от берега коснулся дна, и оба не замедлили это почувствовать. Кресла ощутимо покачнулись.
«Вот и поплавали», – подумала Кира.
Доктор Уэрр тоже замолчал. Их начало неумолимо поднимать. На обзоре появилось синее небо и кончики скал с лесом.
– Глупая машина, – пробормотал он, что-то нажав на штурвале.
На дне были большие камни. Машина, как гигантский чёрный кашалот, подняла тупой нос и шлёпнулась в воду, смягчив удар бустерами. Кира чуть не клюнула носом в пульт. По реке пошли крутые зелёные волны. По обзору растекались крупные брызги.
Берег приблизился.
«Как на качелях», – подумала Кира.
Перед самым берегом их опять начало поднимать, но на этот раз обзор показывал ту же гальку с камнями и подножие скал, только сверху. Кира схватилась за края сиденья, но в конце приземлились ещё мягче, чем прежде на воду. Да и камень был теперь не такой большой. Снова стал слышен звук ветра и волн.
Машина остановилась.
На штурвале и на пульте замигали сразу два красных огонька. Один из них и мигал, и пищал. Тот, который на пульте. Уэрр, ничего не говоря, придвинулся к пульту и посмотрел на складной экран, отведя вбок руку со штурвалом. Его длинные ноги упирались коленками в серую панель. На экране уже разворачивалась схема трактора с двумя малюсенькими красными звёздочками на одной из средних гусениц.
– Ох, – вздохнула Кира.
Её штурвал был задвинут в панель.
Огонёк на пульте перед водителем всё пищал. Не обращая на него внимания, Уэрр откинулся назад, нажав на штурвале зелёную кнопку кругового обзора. Перед Кирой поехала вбок панорама отвесных скал, матово-зелёной реки меж громадными будто набросанными в неё замшелыми камнями, с гладкими салатовыми буграми быстрого потока над глыбами под водой и безмолвным синим небом в вышине, переходя на круто поднимающиеся к скалам тёмно-зелёные корявые сосны на том берегу, опять гладкую реку с белыми бурунчиками вокруг подводных камней, и снова серые скалы, уходящие ввысь.
Обзор разделился во всю длину на верхнюю и нижнюю половину, но Уэрр положил свои длинные сухощавые пальцы с рыжими волосками на светло-зелёную клавиатуру слева и обзор слился, охватив всю окружность с двумя берегами, смотря вверх по течению с середины реки.
Вездеход стоял на берегу у самой воды, а до острых серых скал было ещё шагов тридцать. Он стоял наискосок на влажной гальке.
– Что теперь делать, доктор? – спросила Кира.