Прошло не более пяти месяцев после этой коронации; и молодая королева скончалась на руках своего супруга (в конце апреля 1551 г.). Незадолго перед ее смертью Бона примирилась с ней в присутствии всего королевского двора. Но это примирение считали неискренним; мало того, после упорно держалась молва, будто злая свекровь отравила свою невестку. По другому известию, Варвара умерла от тяжкой болезни, рака груди, который развился у нее отчасти вследствие упомянутых выше беспокойств и огорчений, отчасти по причине снадобий, которые она принимала из рук знахарок, чтобы доставить своему супругу столь желанного наследника престола. Из Кракова тело ее перевезли в Вильну, где погребли при кафедральном храме в королевском склепе, рядом с первой женой Августа, Елизаветой. Король первое время был сильно поражен смертью пламенно любимой супруги и навсегда сохранил нежное чувство к ее памяти, что, однако, не помешало ему отдаться своему влечению к женщинам и вообще к распущенной жизни. От такой жизни не отвлекла его и третья супруга, на которой успела его женить королева Бона (в 1553 г.). Эта супруга была не кто иная, как Екатерина, вдова герцога Мантуанского, родная сестра первой его жены Елизаветы, т. е. дочь императора Фердинанда Габсбурга. Известно, что для Австрии то была эпоха обильных своими последствиями браков, когда сложилось пресловутое изречение (Alii bella gerant, lu felix Austria nube), когда австрийские Габсбурги этими браками приобрели себе короны Чешскую и Венгерскую и старались тесно привязать к своим интересам государство Польско-литовское, самое значительное славянское государство того времени. Австрийский двор сам хлопотал о новом брачном союзе с последним Ягеллоном и потому немало подстрекал преданную себе Бону в ее преследовании несчастной Варвары. Но Бона недолго наслаждалась плодами своих интриг и козней. Ее итальянские фавориты (Папагоди и Бранкачио), опасаясь со смертью старой королевы очутиться посреди чуждого и враждебного общества, убедили ее покинуть Польшу со всем своим движимым имуществом и для поправления своего ослабевшего здоровья воротиться под родное небо Италии. Несмотря на просьбы сына и дочерей и сопротивление вельмож, старуха действительно уехала, увозя с собою накопленные ею огромные богатства, состоявшие из звонкой монеты, золота, серебра, дорогих камней и всякой утвари, для перевозки которых пришлось употребить до 500 упряжных коней. Она поселилась в своем наследственном владении, городе Баре. Но уже в следующем 1557 году Бона умерла, как говорят, сделавшись в свою очередь жертвою отравы со стороны коварного любимца (Папагоди), который хотел воспользоваться ее богатствами. По ее подлинному завещанию эти богатства должны были перейти к ее детям; но любимец представил подложное завещание, сделанное в его пользу; причем ему помогло покровительство владевшего тогда неаполитанской короной Филиппа II Испанского, с которым он поделился наследством. Вопрос о возврате этого наследства или о так наз. «неаполитанских суммах» потом долго и тщетно занимал польское правительство, ибо наследники Ягеллонов отказались от них в пользу Речи Посполитой.
Третий брак Августа был тоже несчастлив и также бесплоден, как и первый. Наскучив надменной, болезненной немкой, не хотевшей знать ни польского языка, ни польских обычаев, король завел дело о разводе с ней под предлогом ее неплодия, так как государство нуждалось в наследнике. Не добившись от папы формального развода, Август, наконец, убедил Австрийский двор взять к себе обратно Екатерину. Но она не доехала до Вены и с горя умерла на дороге (1567 г.). Очевидно, какой-то злой рок тяготел над домом Ягеллонов, отказывая им в продолжении потомства{23}.