— Stanna, era skittriga flickor! Ta inte ett steg tillbaka! [1] — орали шведские офицеры и сержанты, пытаясь, как я понимаю, удержать своих солдат. Нет, ребята, ваша удача на сегодня закончилась! Дрогнув, шведы еще подались назад и… Тут так и хочется сказать, что побежали, но это не про них. Резко навалившись, шведы оттеснили нас назад и тут же отступили сами — да, бегом, но организованно и снова развернулись лицом к нам, оторвавшись на пару десятков шагов. Отступали они перекатами — одна шеренга стояла на месте, ощетинившись штыками, вторая под таким прикрытием скорым шагом отходила назад, затем шеренги менялись. Продолжать рукопашку с таким противником мы желанием не горели и продвигались вперед, держать на некотором удалении от шведов. Я, конечно, приказал стрелять в офицеров и сержантов, но особого успеха нам это не принесло — шведы показали себя солдатами умелыми, опытными и дисциплинированными, а потому даже гибель командиров не обратила их в бегство. Нет, ну их нахрен, таких врагов! Что-то в здешнем мире наши припозднились с доведением Швеции до нейтралитета, надо бы поднажать и это досадное упущение на сей раз исправить…
— Подобрано и взято в плен пятеро раненых шведов, захвачено одно орудие, — перешел я к более приятной части своего доклада. — Убитых шведов пока не считали.
Да, одну из тех двух пушечек, что так помогли шведам, мы захватили. Строго говоря, никто со штыками наперевес на те пушки не кидался — просто притащить орудия шведы смогли, а вот забрать их при отходе уже не вышло, и орудия достались нам вместе с полем боя. А поскольку канониров этих пушек и тех пехотинцев, что потом пытались утащить орудия, мы отстреливали вместе со староладожцами, я быстро договорился с подпоручиком Староладожского полка Ярцевым о честной дележке трофеев. Все-таки по духу и букве Наградного уложения орудия считались захваченными в бою, а это гарантированный орден Святого Георгия офицеру и георгиевские кресты нижним чинам. Кто ж из военных в здравом уме от такого откажется?
— Хорошо, Алексей Филиппович, — по лицу и голосу капитана как-то не верилось, что и правда хорошо. — Во второй полуроте хуже, — продолжил Палич. — Поручик Новицкий убит, в строю четырнадцать человек осталось.
Да уж… Один бой, если не считать тех пострелушек на окраине города, и две трети роты ушло в потери. Так что капитан теперь фактически командует взводом, а я у него вообще не пойми кто, офицер, понимаешь ли, на должности урядника — смешно было бы, не будь оно так грустно. Однако куда больше меня волновало, что нам делать, если шведы полезут в третий раз, о чем я ротного и спросил.
— Стоять и умирать, что тут еще сделаешь, — мрачно ответил Палич. — Только, думаю, уже не полезут.
Хм, как-то без особого удовольствия сказано… И что же тут не так?
— Четвертая дивизия шведов отразила, они отступили, но сил их преследовать у дивизии нет, — все так же мрачно пояснил капитан. — Потери что у нас, что у шведов, очень велики. А через два часа уже и темнеть начнет. В темноте уж точно не полезут. И к нам не полезут, и вообще не полезут.
— Отбились, значит? — с надеждой спросил я.
— На Кавказе оно бы так и было. Горцам одной такой атаки хватило бы, чтоб рассеяться и поискать, как нас обойти, а то и в другой раз счастья попытать. А от этих чертей не знаю, чего и ждать. Хотя… Ежели еще час не атакуют, то да, считай, отбились.
Час, значит… Что же, подождем. Делать все равно больше нечего, а вот отдохнуть было бы в самый раз.
— Ладно, Алексей Филиппович, — Палич явно пребывал не в лучшем настроении, что и понятно. — Пойдемте, осмотримся, поглядим, что еще надо сделать, если шведы опять атакуют.
Ну вот, а я-то, наивный, отдохнуть собирался…
Некоторой компенсацией за обломившийся отдых послужили трофеи. В сумках убитых шведских артиллеристов нашлось по паре картечных зарядов на орудие, каковые мы снова поделили со староладожцами. Не скажу, что в случае неприятельской атаки картечь так уж сильно возместила бы нам убыль стрелков, но все ж лучше, чем ничего. Капитан велел забрать у убитых шведов ружья с патронными сумками и назначил несколько человек, которые должны были заряжать их и передавать товарищам, если шведы все-таки снова пойдут в атаку. А я, когда мы собирали ружья на месте, где стояли при отражении первого неприятельского натиска, разыскал тело шведского офицера, которому срубил руку, и по праву победителя забрал его шпагу. Шпага как шпага, ничего особенного, просто не лишенное некоторого скромного изящества и очень качественно сделанное оружие, но в паре с саблей Орманди будет смотреться неплохо.