Бомбу, вертевшуюся внутри редута, один из наших артиллеристов успел выбросить за бруствер, где она и рванула.
— Ах ты ж, мать ее растудыть-перетудыть! — весело ругнулся герой, хлопая руками по брустверу, чтобы погасить тлеющие рукавицы.
Шведские канониры кинулись оттаскивать поврежденную пушку, я скомандовал стрелкам бить по ним. Помогло — скольких-то мы подстрелили, остальные попрятались за баррикадой. Тут же в полуразбитое орудие попало еще одно ядро и чинить пушку стало можно только после боя. Уже лучше — против нас осталось три пушки вместо четырех.
Хватило и трех — все три бомбы упали внутрь редута. Должно быть, у одной что-то не то было с запалом, потому что взорвалась она, не успев крутнуться и пары раз. Убило, кажется, всего двоих, но это только начало…
Наши артиллеристы разнесли еще одни сани и стрелки сразу же начали бить в образовавшийся пролом, выкашивая вражеских пушкарей. Но тут две бомбы снова упали внутри редута. Одна выкосила прислугу трофейного орудия, вторая рванула на самом бруствере и выбила мне сразу шестерых стрелков.
В драме, разыгрывавшейся вокруг нас, появились новые действующие лица — по дороге с нашей стороны шло подкрепление, никак не меньше батальона пехоты и, кажется, два эскадрона драгун. Ну наконец-то!
Драгуны, сойдя с дороги, начали разворачивать строй для атаки, охватывая шведа с его левого фланга, шведы засуетились, садясь в седла, финские стрелки повернулись против драгун. Но вот артиллеристы шведские на нового врага не отвлеклись — еще два искрящих чугунных шара прилетели к нам с явно недобрыми намерениями.
Я сначала вообще не сообразил, что произошло. Меня вдруг швырнуло на землю, обдав жаром и вонючим едким дымом. И только попытавшись встать, я понял, что не получится — правую ногу обожгло жуткой болью. Кажется, отвоевался…
[1] Пушечное ядро, начиненное порохом. Разрыв осуществлялся при помощи вставлявшегося в отверствие запала, зажигавшегося выстрелом бомбы из орудия.
[2] 1 аршин = 71,1 см
Глава 17. Доэкспериментировался…
Я повел стволом щтуцера вправо-влево — получалось с трудом, и пришлось ослабить хватку. Штуцер тут же ушел чуть правее и ниже, линия прицела совместилась с шведским кавалеристом, что-то высматривавшим левее меня, и я плавно нажал на спуск. Шинель смягчила удар приклада в плечо, швед вскинул руку к груди и выпал из седла. Лошадь, испугавшись, шарахнулась в сторону, занося корпус, поскольку всадник так и не выпустил поводья из другой руки. Остальные конники из шведского дозора вскинули карабины и почти одновременно пальнули в нашу сторону, но мы успели пригнуться. Из того, что по шведам последовал один-единственный выстрел, они, должно быть, сделали неверный вывод относительно нашей численности и, на ходу доставая из седельных кобур пистолеты, резво поскакали в сторону брошенной обозной повозки, за которой мы укрывались. Поэтому появление десятка наших драгун, до поры прятавшихся в неглубокой низинке, стало для противника неприятным сюрпризом, и шведы, не принимая боя, повернули коней.
— Теперь ты, — приказал я молодому ополченцу Мирошкину. Тот вскинул штуцер, выждал секунду и выстрелил шведам вслед. Еще один шведский кавалерист принудительно покинул седло.
Так, для чистоты эксперимента оставалось еше поменяться с Мирошкиным штуцерами. Но это попозже, здесь и сейчас ловить уже нечего. Шведы, потеряв половину своего дозора, либо попробуют решить вопрос кардинально, либо просто станут избегать это место — в зависимости от своих планов, мне лично неизвестных. Так что эту позицию мы покинули и двинулись к новой, заранее мною намеченной.
Что за эксперимент я ставил? Да вот, вспомнил, как учась в Мюнхене, инкантировал свою шашку, и решил инкантировать огнестрельное оружие. В конце концов, я магистр артефакторики или кто?!
Путь развития техники, что обычной, что использующей магические артефакты, один — усложнение конструкции для упрощения эксплуатации. Вот я и решил упростить эксплуатацию огнестрельного оружия, а заодно и повысить его эффективность, несколько это самое оружие усложнив, а именно превратив его в артефакт. Поскольку обработанного металла в любом огнестрельном оружии хватает, с преобразованием его в магический артефакт проблем я не ждал — все-таки изменять свойства материалов мне вообще не требовалось, достаточно было заставить оружие облегчать стрелку прицеливание, после черновой наводки на цель выходя на линию совпадения цели, мушки и целика. Не скажу, что было просто, но я справился.
Что массовое инкантирование ружей станет делом затруднительным, я прекрасно понимал, а потому сразу занялся работой с нарезными штуцерами, а не с обычными пехотными гладкостволами. Во-первых, толку от повышения прицельности штуцеров было явно больше, а, во-вторых, какой вообще смысл добиваться прицельности от ружей, используемых чаще для залповой стрельбы? То ли дело штуцер — берешь в руки, стараясь держать крепко, но оставляя оружию возможность некоторого движения вверх-вниз и вправо-влево, примерно наводишь на цель, а дальше уже он сам занимает положение, выстрел из которого гарантирует попадание. И все было бы чудесно и замечательно, если бы не пара загвоздочек…