Раскрасневшаяся, с сияющими синими глазами, Лида стояла передо мной в своем ужасном мешковатом платье и накинутом поверх него полушубке — изящном и красивом, совершенно не подходящем к надетому под ним мешку. Да и что мне мешок?! Уж какая она под ним, я как-то видал, пусть только в наведенном враждебной магией видении, и уж вряд ли за это время что-то там изменилось в худшую сторону. Не знаю, провоцировала меня Лида или просто была готова к любому продолжению, но когда я привлек женщину к себе и впился в ее губы долгим жадным поцелуем, она не сопротивлялась, однако и не ответила. Такое пассивное послушание охладило мой пыл, и уже скоро я Лиду отпустил.
— Пойдемте, Алексей Филиппович, — она вела себя так, будто ничего не произошло, — не будем заставлять господина майора ждать.
Ну не будем, так не будем. По крайней мере, не оттолкнула, не требовала и даже не просила прекратить, уже неплохо. Тоже, не иначе, весну почуяла, улыбалась-то так же глуповато и радостно, как и я сам…
— Алешка-а-а! — ого, а Василий-то тут откуда? — Ну давай, рассказывай, как ты, где и как тебя угораздило? О, Лида, и ты здесь?!
— Лидия Ивановна, — имя-отчество я произнес с нажимом в голосе, — в нашем госпитале старшая сестра. Начальство, стало быть. А начальство надо чтить, — назидательно закончил я представление брату Лиды в ее новом качестве. Брат от такого поворота несколько притух, но быстро вывернулся.
— Почтительнейше прошу вас, многоуважаемая Лидия Ивановна, отдать вашим подчиненным самое строгое приказание напоить усталых воинов горячим чаем, — даже поклон отвесил, шут гороховый. Да, глянул бы сейчас на нас кто-то незнакомый, что мы братья, определил бы точно, но вот кто из нас старший, наверняка не угадал бы.
Пока добрались до моей палаты, я рассказал Ваське о своем ранении, так, буквально в нескольких словах — мне-то куда интереснее было услышать новости из дома, поскольку ответа на свое письмо я пока что не получил. Но тут нашла коса на камень — Васька тоже постарался отделаться от моих вопросов короткими ответами, чтобы осталось больше времени послушать бывалого боевого офицера. Я узнал, что дома все хорошо, что отец пропадает либо на заводе, либо у дяди Андрея, что матушка активно участвует в попечительстве над ранеными, что Митька усердно постигает военную науку и дома почти не бывает, что Татьянка не менее двух часов ежедневно щиплет корпию, а Оленька ей в том старательно помогает, что отец Маркел своими проповедями призывает паству вступать в армию и ополчение, что доктор Штейнгафт как раз-таки вступил в ополчение и служит в госпитале, что мой гимназический одноклассник Мишка Селиванов тоже воюет, как и его старший брат Яков, уже отвоевавший в свое время на Кавказе. Про Шаболдина Васька ничего не знал, зато неожиданно сказал, что дядя Петр Волков тоже вернулся в армию. Ну что ж, он-то к попыткам своей жены и дочери убить меня никакого отношения не имел, и я даже порадовался, что хоть война вытащила его из добровольного затворничества, к которому он сам себя приговорил. Сейчас Василий прибыл в Усть-Невский в составе Сводной Стремянной бригады, отправленной государем на войну. Взамен мне пришлось рассказывать брату о своих военных приключениях, о поступлении в ополчение, о Парголовской битве, о награждении, о превращении штуцеров в боевые артефакты и о том, как меня ранило. Васька еще донимал меня уточняющими вопросами, так что засиделись мы с ним до полуночи почти что.
— Алеша, а шведы — они какие? — спросил Васька напоследок, когда мы оба уже порядком устали от вопросов и ответов.
— Шведы? Шведы, Вася, железные, — ответил я, и, видя, что брат меня не понял, пояснил: — Сильные, выносливые, умелые, храбрые и злые. А потому очень и очень опасные. Но бить их можно. И нужно.
Уже проводив Ваську на выход, я подумал, что с маньяком проще, чем со шведами. Он-то, в отличие от них, не железный. И бить его не надо — достаточно будет изловить…
[1] Асептика — предотвращение попадания инфекции в рану. Антисептика — борьба с инфекцией, в рану все-таки попавшей.
[2] Ланцет — небольшой обоюдоострый хирургический ножичек, предшественник скальпеля
Глава 21. Короткая передышка
— Что ж, Алексей Филиппович, рад вашему возвращению, — майор Лахвостев и правда выглядел довольным, хотя и не очень здоровым. Впрочем, в имеющихся обстоятельствах это было объяснимо и нормально. Однако же в данный момент его, похоже, больше интересовало мое здоровье, точнее, документальное оформление предстоящего мне увольнения от службы как раз из-за сложностей с оным. Доложив господину майору, как именно видит эту процедуру штаб-лекарь Труханов, я ждал начальственного решения, и оно практически сразу было озвучено: