— Ты такая прямо вся весенняя, — мой немудреный комплимент заставил Лиду покраснеть еще сильнее, хотя куда, казалось бы, больше-то?
— Правда? — Робко подняв головушку, она виновато улыбнулась.
— Правда-правда, — тихо подтвердил я и притянул Лиду к себе.
Она опять не сопротивлялась и не отвечала. Будь на ней те же мешок с платком, все, видимо, так же и кончилось бы, как всегда до этого, но не сейчас. Остановиться, целуя и обнимая Лиду сейчас, одетую в нормальную одежду, я не мог и не хотел.
— Не надо… — полупрошептала-полупростонала Лида, когда я, сбросив ремень с шашкой и кобурой, шинель, кафтан и фуражку, взялся за застежки ее платья. — Пожалуйста…
— Не хочешь? — я решил, что любая ясность сейчас будет лучше поднадоевшей неопределенности.
— Х-х-хочу… — тихо-тихо выдала Лида, тут же протяжно застонав: — Хочу-у-у! Вы же сами говорили, что заветное надо только попробовать, а потом без него и не сможешь… Только я ж мужа не хоронила, и не знаю сама, вдова я или кто…
— Перед Богом всеведущим ты вдова, — мягко сказал я ей в ушко. — И ты сама это знаешь.
Лида на несколько мгновений замерла, а потом вдруг глубоко вздохнула и сама впилась в меня поцелуем. Именно так — впилась, впилась жадно, со всем наконец-то вырвавшимся на волю желанием…
…Придя в себя, я не сразу сообразил, где я и что со мной, но уткнувшаяся мне в плечо Лида заворочалась, что и вернуло меня на землю. Приподнявшись на локте, я откровенно любовался лежащей рядом красавицей. Как же она хороша! Просто чудо!
— Мне пора, — глянув на настольные часы, вздохнула она. — Ты еще придешь?
— Скажи, когда, — просто ответил я.
— Лучше всего в те же часы, — ну вот, вроде все уже решено, а она опять лицо прячет.
— Я в Москву скоро вернусь, — показалось, будет лучше, если я скажу ей заранее. — А ты когда?
— Война кончится, потом еще сколько-то времени, пока раненых долечим, а там и я тоже. Алеша, а ты правда хочешь, чтобы мы и в Москве… встречались? — неуверенно спросила Лида.
— Да, хочу, — нет, ну а что еще я мог сказать?
— Я же к тебе не смогу приходить, — она снова вздохнула. — Твоему отцу такое не понравится. А у меня дома… Не знаю даже… Боюсь.
— Чего ты боишься? — не понял я.
— Ну… Петрушин дом все-таки… Как будто он ушел и может вернуться…
Нет, так не пойдет. Что бы тут сделать, чтобы мертвый муж ее отпустил? А если так…
— Лида, — я взял ее за руку. — Я узнаю, что случилось с твоим мужем. Я найду, где он лежит. Обещаю.
— Найди, — Лида обвила меня руками и сбивчиво заговорила: — Найди, ты сможешь, только найди обязательно! А то он так и будет меня держать…
Ну вот, уже лучше. Если она сама хочет избавиться от этого наваждения, то и я смогу ей помочь.
Из госпиталя я возвращался в странном настроении. Вроде с Лидой все получилось, как мне хотелось. Вроде сам для себя еще раньше решил, что историей с исчезновением ее мужа займусь. Но вот никак не получалось избавиться от мысли, что что-то тут не то… или не так… или… Нет. Это вообще другое — предвидение подавало сигнал опасности. Так, и откуда бы та опасность могла бы исходить?
Убавив шагу, я осматривался по сторонам, стараясь, чтобы мое поведение выглядело более-менее естественно. Мало ли, офицерик из захолустья попал в большой город, вот и вертит головой, обалдевая от местных достопримечательностей. Так, а вот, кажется, и главная достопримечательность. По крайней мере, для меня главной была именно она. Точнее, он — повернувшийся ко мне боком высокий мужчина постарше меня в легком пальто и широкополой шляпе, принявшийся при моем приближении рассматривать что-то в витрине магазина готового платья. Ага, ловит мое отражение в стекле витрины и отслеживает. Почему именно на него я обратил внимание? Трость. У него была трость с шаровидным набалдашником.
Свернув на улицу, где было не так многолюдно, я на ходу расстегнул кобуру. Идущего следом врага я чувствовал спиной, слегка вспотевшей то ли от моего напряжения, то ли от его ненавидящего взгляда. Так, а теперь чуть прибавить шагу, и вон в тот проулок.