Сейчас я жалею о своем выборе. Надо было взорвать этот Клуб Железнодорожников своей игрой безумного Укушенного, включить харизму Хабенского и голосом Есенина или Саши Белого, что одно и тоже, гениально сыграть человека, которого довела медсестра в сексуальном халатике.
Но лучше понять это сейчас, чем не понять совсем. Я решила снимать сейчас все, что только идёт мне на ум. А потом уже определиться с амплуа. Хорошо, что это слово я уже знаю…
И если вдруг вам нравится мои вайны — обязательно дайте мне знать! Я ищу себя. Помните об этом!
Да, если вдруг меня кто-то нашёл — это никакая не я! Потому что пока я никакая! И до сих пор ищу себя!
В родной семье юмор был подвальный, то есть ниже оранжевого плинтуса и линолеума цвета зрелой морковки.
Папа с мамой никогда не шутили, никогда не подкалывали друг друга и не задирались.
Но мы с братом получились большими шутниками.
Брат младше меня на семь лет и пока я жила в отчем доме (до шестнадцати лет), брату тогда было всего девять, я его не замечала. Его — это юмор. Поведение у брата всегда было отвратительным. Может быть именно поэтому юмора и не было видно.
Брат родился красивым, пухлым карапузом в душном июне. Его уже не клали к печке и не укутывали в портянки, как меня, потому что родители набрались опыта и уже давно жили отдельно от бабушки и дедушки в собственной квартире.
Бог редко выдает и красоту, и хороший характер. А в семье, так вообще все это честно делится поровну.
Брату досталось красота и отвратительный нрав, а мне только прекрасный характер и бонусом пару тонн терпения.
Потом его красота куда-то улетучилась и остался только гадский характер, над которым упорно работает его жена Алиса.
И если говорить начистоту, то я думаю, что она его терпит только из-за его чувства юмора.
Вот, например, недавно, она заболела и назначили ей капельницы. В больницу она идти не захотела, и они пригласили медсестру на дом.
С утра Алиса занялась домом: убрала, постирала, в духовку утку с яблоками засунула запекаться, на плите варила суп.
Пришла медсестра. Алиса с ней пошли в гостиную. Медсестра поставила капельницу и сказала лежать, не двигаясь, целый час. Но брат с женой не очень хотели, чтобы целый час эта медсестра сидела с ними. Поэтому брат засуетился:
— Вы не переживайте, я умею ставить и капельницы, и уколы, я все сделаю и присмотрю за своей любимой женой.
Но медсестра попалась ответственная: «Нет и все! Я доведу дело до конца».
В брата уже вселился дух «лучшего мужа», он отключил готовый супчик и подошел к любимой жене:
— Солнышко мое, я супчик уже сварил. Очень вкусный получился, как закончат капельницу я тебя покормлю. И уточка в духовочке уже почти готова, я, наверное, ее уже отключу, да?
Он поправил подушечку:
— В квартире я все убрал, мусор вынес. Что еще сделать, мое золотце?
Алиса в это время очень сильно пыталась не засмеяться, а брат никак не успокаивался:
— А давай я постираю? И не простой водицей, а схожу за колодезной!
У медсестры чувство юмора было еще хуже, чем у наших родителей, потому что, когда брат скрылся в спальне, она сказала:
— Боже мой, как же вам повезло! Я никогда в жизни не встречала таких мужчин!
Тут опять появился брат с колготками Алисы наперевес и добил:
— А схожу-ка я на речку! И там постираю твои колготки!
И даже после этого медсестра ни о чем не догадалась и до сих прибывает в вере, что такие мужчины на свете есть.
Очень надеюсь, что она не читает эту книгу сейчас. Как же я не люблю разочаровывать людей!
Свое сорокалетие брат отмечал в ресторане, я приехала его поздравить и попала на маленький молдавский банкет.
Молодёжь гуляла до утра. Я, как Золушка, ушла в полночь. Брат вызвал такси и пошёл меня провожать. Он еле шёл, потому что был пьян. Я еле шла, потому что была на каблуках и молдавские дороги не стекло. Из нас двоих (один пьянь, другая Золушка) упала я. Он меня сумел поднять, но идти я уже не могла из-за смеха. Под обоюдный хохот мы дошли до такси:
— Эта женщина в говно. Просто в говнище! Довезите ее, пожалуйста, до дома и проследите, чтобы она зашла в подъезд, — сказал мой брат таксисту и назвал адрес.
От того, что я гоготала, я не смогла поначалу объяснить таксисту, что я трезва и просто весела. Но даже когда я успокоилась, я все равно не смогла ему доказать это. Он говорил: "Да, да, не переживайте, мы уже подъезжаем!"
И вот мы подъезжаем, и я вижу, что таксист меня привез к дому, где живет мой брат. А мне надо к маме! Это через два дома направо. И я начинаю объяснять, что мне надо к другому дому. А таксист стоит на своём:
— Мне мужик сказал довезти вас по этому адресу, и чтобы вы зашли в подъезд!
— Я не смогу зайти в его подъезд. У меня нет ключей. Я живу у мамы. Она живет вон там — и указываю на дома справа.
Таксист ещё раз спрашивает не хочу ли я выйти тут. Я опять начинаю объяснять, что я трезвая и живу по другому адресу и ошибся мой брат, который в говно. Просто в говнище. И начинаю смеяться. Истерически гоготать. Таксист везёт меня к дому мамы. Я выхожу из такси и иду к подъезду. Так как дороги в Молдавии везде не стекло, а я везде леди и на каблуках, я делаю пару попыток не свалиться, но со стороны это выглядит, что я в говнище. От своей неровной походки я смеюсь в голос, подхожу к подъезду и нажимаю кнопочки домофона.
Таксист стоит у машины и наблюдает. Дверь в подъезд открывается, я захожу, посылаю водителю воздушные поцелуи и слышу его громкое:
— Слава Богу! Идите уже!
Знаете, чем отличается пьяная женщина от той, кто истерически ржёт? Ничем!
Родная мать встретила меня словами:
— Ну и сколько ты выпила?
Моя маменька на старости лет тоже обрела чувство юмора, только она этого не знает, но нам с братом очень весело.
Совсем недавно она подсела на телеканал, где продают всякую фигню и купила у них пылесос, который оказался шваброй. Но по цене пылесоса. Казалось бы, опыт был неудачный, но не все так просто в Молдавии! Этот телемагазин уже записал ее номер телефона и даже узнал, где она живет. И стали звонить и извиняться, и предлагать подарки и гигантские скидки. Мама сдалась и стала скупать все подряд.
Звонит:
— Наташа! У нашей Иры (моя дочь, Мутичка, если вдруг вы забыли) есть пароварка?
— Мама, наша Ира и слов таких не знает! Она только знает слова: ресторан и завтрак в постель!
— Не выдумывай! Она скоро выйдет замуж и будет готовить еду. Ей нужна пароварка и я ей подарю на свадьбу.
— Отличная идея! Она будет из Молдавии в ЮАР везти пятилитровую кастрюлю. Гениальный план, — с иронией говорю я, но она меня перебивает:
— А так как у меня день рождения, то мне дают ПОДАРОК (громко, по слогам и с интонацией, как будто ей дарят отель в Монако или 100-метровую яхту) и скидку 70 % (теперь пароварка стоит не 5 миллионов $, а всего 100 $), а на следующую покупку скидка будет 90 %.
Я ее перебиваю:
— И ты купишь тапочки для тараканов?
— Что? Какие тапочки, что ты бредишь! Мне нужно еще Ире подарить одеяло и подушку.
— В ЮАР нет этого? Она спит на соломе, укрывшись мхом и плющом?
— В ЮАР много чего есть, но мы должны подготовить ей приданное.
— Мама, у нас XXI век на дворе, приданное уже никто не готовит.
— У нас, в Молдавии, готовят!
После этого разговора я позвонила брату и попросила:
— Ты на своем телевизоре порно-канал для детей заблокировал? Пожалуйста, приди к маме и заблокируй канал «Магазин на диване».
— Бесполезно. Я уже ничего в ее доме не ремонтирую. Она вызывает «мужа на час», платит ему какие-то смешные деньги, и он все ремонтирует. И «Магазин на диване» он тоже ей опять подключит.
— Что же нам делать?
— Проводить беседы. Она же проводила с нами беседы, когда мы были молодые и глупые…