В июле месяце начались, согласно "плану учения", в присутствии государыни Марии Феодоровны полугодовые испытания и продолжались четыре дня. Из русского языка, общей грамматики и физики экзаменовал Жуковский, из французского языка и географии -- Жилль, из Закона Божьего -- протоиерей Павский, из арифметики и географии -- Коллинс, из языков немецкого, английского и польского -- Эртель, Альфри и Юрьевич. Государыня осталась чрезвычайно довольна успехами, оказанными в перечисленных предметах великим князем и его товарищами. Она не только хвалила учащихся за ответы, излагаемые с живостью, точностью и ясностью, но одобряла постоянное их внимание. Чтобы устранить всякую тень пристрастия, экзаменационные баллы ставились ученикам следующим образом. Сделан был ящик и в нем три отделения, в которые опускался белый шарик, если экзаменующийся давал удовлетворительные ответы на несколько предложенных сряду вопросов; если же кто был не в состоянии дать удовлетворительного ответа и отказывался от заданного вопроса, тому не опускалось вовсе шарика; если же кто отвечал неосновательно, тот получал черный шар, уничтожающий один белый. По такому порядку великий князь и Виельгорский получили из физики по 21 баллу, а Паткуль -- 17, из общей грамматики -- Виельгорский -- 24, Александр Николаевич -- 23, а Паткуль 21 балл. По окончании испытаний оказалось, что наследник и Виельгорский идут достаточно ровно, но третий их товарищ отстает.
О результате экзаменов Жуковский сообщил государыне Александре Феодоровне, причем написанное по этому предмету письмо он нарочно, в видах назидания, прочел великому князю.
"Не могу не отдать справедливости великому князю, -- писал Жуковский, -- он во все время был чрезвычайно внимателен; доказал, что может владеть собою; выражался с живостью, ясностью, -- словом, хотел сделать, что должно, -- и сделал.
Я поблагодарил его от всего сердца. Но в то же время я должен был сказать ему, что четыре дня, в которые прекрасно была исполнена должность, весьма мало значат в целом счете его жизни; что он не должен слишком много радоваться, если те дни, которые им предшествовали, не таковы, как эти... Я радуюсь нашим экзаменам. Они короче познакомили меня с великим князем. Я теперь гораздо больше на него надеюсь, вижу, что он имеет ум здравый; что в этом уме все врезывается и сохраняется в ясном порядке; вижу, что он способен к благородному честолюбию, которое может повести его далеко, если соединится с ним твердая воля; вижу наконец, что он способен владеть собою, почему и имею право надеяться, что он, как скоро поймет всю важность слова важность, будет уметь владеть собою... В этом отношении не могу не сказать, что великий князь заслужил за экзамен полное одобрение ваше и государя императора. До сих пор он только знал, что все мы, которые окружаем его, которым государь и вы с такою доверенностью поручили его, любим его искренно, что его счастье составляет существенную цель нашей жизни; он это видит на опыте, но теперь он почувствует, что наша любовь для него недостаточна, что ему должно стараться, наконец, заслужить и наше уважение; оно дается только за постоянство в добре... Кажется, можно теперь за него поручиться. Кажется, можно предсказать, что мы в будущий экзамен, похвалив его за хорошие ответы, прибавим к этой похвале и другую, гораздо важнее: похвалу за постоянство и деятельность".
Жуковский нарочно подробно остановился в письме на рассмотрении качеств наследника, а также отметил, чего ему недостает и к чему он должен стремиться. Письмо было им прочитано своему царственному ученику и должно было подействовать -- как на чувство его честолюбия, так равно й на сыновнее чувство любви к родителям. Великий князь узнавал отсюда, чем он может доставить истинное удовольствие государю и государыне и на какие стороны своего характера ему надлежит обратить особенное внимание.
VIII.
Наступила осень. Наследник с товарищами простились с государыней Марией Феодоровной и милым Павловском и переехали на жительство в Зимний дворец, куда к тому же времени прибыли и августейшие родители. Занятия продолжались здесь уже в большем количестве, с меньшими перерывами для прогулок и притом под наблюдением самого Николая Павловича. Государь вообще любил детей и по вечерам почти ежедневно устраивал во дворце игры наследника и его друзей в своем присутствии. Иногда он приказывал сыну с Виельгорским маневрировать, командовать воображаемыми армиями, вести эти армии в атаку, причем сам лично себя зачислял начальником штаба того или другого из маленьких полководцев.
Александр Николаевич огорчался до слез, когда жребий указывал на его товарища, как на начальника государя, но на это никто не обращал внимания, и Николай Павлович самым серьезным образом продолжал нести обязанности руководителя штаба при Виельгорском, исполнял его распоряжения и сплошь и рядом разбивал наголову войска своего сына. Когда впоследствии дети подросли и к ним в гости стали приводить кадет, то и тут государь охотно принимал участие в шумном веселье молодежи.
Так, например, однажды к наследнику были приглашены на вечер по два кадета из каждого корпуса. Веселье началось с игры в жгуты. Затем, в семь часов, все маленькое общество отправилось на половину великих княжон, где на столе были положены два хлеба, из которых в каждом было запечено по бобу. Когда хлебы были разрезаны на кусочки, всякий из присутствующих взял по куску, и те, кому в кусочке достался боб, должны были изображать из себя короля и королеву бала. Жребий пал на наследника и великую княжну Марию Николаевну. После того для короля и королевы бала устроили трон, перед которым стал почетный караул под начальством П. Баранова. Обязанности барабанщика исполнял сам Николай Павлович. Когда из другой комнаты вышли юные величества, король и королева, в сопровождении блестящей свиты, появление это было встречено радостными криками, военными почестями и барабанным боем. Поместившись на троне, их величества раздавали награды, провозглашаемые громким голосом кн. Голицыным, Когда главные должностные лица были назначены, королева велела начать бал. Государыня Александра Феодоровна, изображавшая оркестр, села за фортепиано, ударила по клавишам, и молодежь весело пустилась в пляс.
Но не только зимою принимал государь участие в забавах своего сына и его товарищей; он любил руководить играми молодежи и летом, заставляя толпу мальчиков брать приступом фонтаны Петергофа.
Шумно текут пенистые волны по отлогим ступеням Самсона, и, по колени в воде, сверху донизу обрызганные волнами, скользя по мраморным скатам фонтана, карабкаются дети, по команде государя, вверх, где на террасе их ожидала уже государыня с призами. Наследник не отставал от товарищей и также с успехом проделывал трудности восхождения на высокий Самсон.
Если Николай Павлович умел развлекать своего сына, любил одаривать подарками, то вместе с тем он иногда строго наказывал его за нерадение, шалости и непослушание наставникам. Так, Александр Николаевич, по распоряжению государя, частенько оставался за обедом при одном супе или уходил спать, не удостоившись со стороны родителей прощения на сон грядущий. Впрочем, по большей части наставникам удавалось предотвратить наказания домашними, так сказать, взысканиями или достижением от наследника исправления своего поступка, принесением повинной и вторичным уже ответом хорошо выученного урока.