Но не только зимою принимал государь участие в забавах своего сына и его товарищей; он любил руководить играми молодёжи и летом, заставляя толпу мальчиков брать приступом фонтаны Петергофа.
Шумно текут пенистые волны по отлогим ступеням Самсона, и, по колени в воде, сверху донизу обрызганные волнами, скользя по мраморным скатам фонтана, карабкаются дети, по команде государя, вверх, где на террасе их ожидала уже государыня с призами. Наследник не отставал от товарищей и также с успехом проделывал трудности восхождения на высокий Самсон.
Если Николай Павлович умел развлекать своего сына, любил одаривать подарками, то вместе с тем он иногда строго наказывал его за нерадение, шалости и непослушание наставникам. Так, Александр Николаевич, по распоряжению государя, частенько оставался за обедом при одном супе или уходил спать, не удостоившись со стороны родителей прощения на сон грядущий. Впрочем, по большей части наставникам удавалось предотвратить наказания домашними, так сказать, взысканиями или достижением от наследника исправления своего поступка, принесением повинной и вторичным уже ответом хорошо выученного урока.
Так, однажды великий князь стал особенно небрежно и дурно вести себя на уроке Закона Божия. Мердер сделал ему замечание и велел встать, что тот и исполнил, но с таким угрюмым и недовольным видом, будто хотел показать этим воспитателю своё неудовольствие. Тогда он был удалён из класса, ему велено снять куртку и облечься в солдатскую шинель.
— Я весьма сожалею, великий князь, что вы себя таким образом разжалываете, — заметил ему воспитатель. — Вместо того чтобы сознаться в вине вашей, быть благодарным, что вас останавливают, вы показываете своё неудовольствие против людей, достойных вашей благодарности. Сегодняшнее ваше поведение растерзало моё сердце, тем более что никогда от вас я ничего подобного не ожидал.
И почтенный отец Павский, со своей стороны, указал наследнику на неблагопристойность его поведения. Эти замечания оказали доброе влияние на князя: он был смущён и сознал свою вину; но этим дело не окончилось. Как раз в это время вернулся в город государь и, узнав о дурном поведении сына, встретился с ним холодно и запретил даже подходить к себе. Только заступничество добрейшего Мердера смягчило гнев Николая Павловича, и он простил сына.
Узнав однажды о дерзком ответе наследника Мердеру, государь грозно объявил Александру Николаевичу:
— Уходи! Ты недостоин подойти ко мне после такого поведения: ты забыл, что повиновение есть долг священный и что я все могу простить, кроме неповиновения.
По требованию его величества, воспитатель должен был перечислить главные недостатки цесаревича: надменность, род сопротивления при исполнении приказаний и страсть спорить, доказывающая желание быть правым. Все эти недостатки проистекают, по объяснению Мердера, от гордости. Государь, выслушав воспитателя, решил, что Александр Николаевич лишится права носить мундир по воскресеньям, если когда-нибудь еще покажет малейшее непослушание. Впрочем, эту меру наказания не пришлось применять, и наследник с тех пор тщательно избегал случая огорчать отца.
В другой раз великий князь вёл себя дурно на уроке Жуковского: играл руками, шевелился и не хотел слушать увещеваний наставника и воспитателя. Жуковский выразил удивление, что великий князь остаётся хладнокровным к советам любящих людей, и эти простые слова оказали своё действие: Александр Николаевич застыдился и чистосердечно просил у наставника прощения.
Когда наследник пытался ввести в обман учителей, то, чтобы положить конец его уловкам и уничтожить в зародыше дурную наклонность, наставники устранили самый повод к обману. По классным правилам, заведённым Жуковским, каждая дурная отметка ученика уничтожалась хорошей его работой, сделанной по собственному почину. И вот Александр Николаевич и Паткуль, воспользовавшись этим правилом, начали плохо готовить заданные обязательные уроки, а полученные по этим предметам дурные отметки покрывали в конце недели несколько хорошо выполненными, по собственному почину, переводами из произведений иностранных писателей. Заметив эту хитрость, Мердер и Жуковский отменили правило об исправлении отметок и объявили, что собственные работы будут засчитываться не еженедельно, а по полугодиям. Таким образом, соблазн к обману был устранён, и великому князю с товарищем не оставалось ничего другого, как ежедневно уже заботиться о заданных уроках.