При Борисе Годунове царские охоты начинают приобретать дипломатический характер, а ловчие соколы ценятся дороже, чем алмазы и даже знаменитые сибирские соболя.
Петр I дипломатические вопросы решал иным путем, а к охотничьим утехам относился с пренебрежением, как к «азиатчине». Однажды бояре, озабоченные пристрастием юного Петра к «потешным» играм и иностранным обычаям, решили его отвлечь, пригласив на охоту. Тот согласился, но приказал проводить охоту без слуг. И случился великий конфуз: без опытных егерей борзые разбежались, ловчая птица разлетелась, а сами высокородные охотники заплутали в лесу.
«Знаете, — сказал после такой горе-забавы молодой самодержец, — царю подобает быть воином, а охота есть занятие холопское».
Екатерина II по ее собственному признанию была очень равнодушна к охоте, но страстно любила верховую езду и чем больше находила в ней опасности, тем она была ей милее, однако своим придворным развлекаться не мешала и именно при ней в России появляются первые охотничьи домики да царские зверинцы — в Петергофе, Царском селе, Гатчине, Александровской Слободке.
Не жаловал охоту и Павел I, больше увлекавшийся яхт-парадами. Александр I охотился редко, да метко. 6 октября 1808 года в Эттерсберге он встретился с Наполеоном. Императоры «самым искренним образом» поцеловались и обменялись орденскими лентами, а затем устроили небывалую пальбу, завалив за раз 47 королевских оленей.
Но основать на Руси настоящие царские охоты суждено было Александру II. Страсть предков пробудилась в его душе рано — 13-ти лет от роду. За охотами будущий царь забывал об учении, чем сильно гневил своего батюшку, за что и нес наказания. Воссев на трон, он вволю дал «прикурить» и медведям, и зубрам, и секачам.
С осени 1860 года, одним из мест закрытых царских охот, наравне с Гатчиной и Петергофом, объявляется Беловежская Пуща. Здесь немедленно возводят охотничий дворец, причем местные крестьяне на своем сходе постановляют подвозить камень для дворца безвозмездно, на что Александр II отвечает: «Благодарить, но за работу заплатить».
Въезд императора в Пущу обставляется помпезно. Дорога через вековой лес по обе стороны освещается кострами да смоляными бочками, у дворца шипит фейерверк, сверкает иллюминация, толпы крестьян кричат «Ура!».
Интересная деталь. В те времена царские охоты не считались закрытым «действом». Напротив, о них сообщала пресса, выпускалась масса шикарных фолиантов с цветными иллюстрациями и сам академик Самокиш да известный художник Васнецов почитали за честь изображать сцены из государственных охот. Да и простой люд, при желании, допускался, дабы поглазеть на царя-батюшку.
Завтрак для Государя приготовляли на месте охоты, недалеко от зверя. Немного расчистят снег, приготовят стол, здесь же, в сторонке, разведут плиту и завтрак готов. Государь подходил к столу, делал рукою жест, приглашающий к еде. Все подходили, окружали стол и завтракали стоя, стульев не полагалось.
Великолепная картина: государь и вся свита одеты одинаково, только рослая и величественная фигура государя выделяется из группы. Во время завтрака на охоте нередко собирались крестьяне из соседних деревень, особенно отставные солдаты с Георгиевскими крестами поверх армяка. Государь подходил к ним, милостиво беседовал, спрашивая, в каком полку служили, затем указывал, чтобы выдали по рублю, а Георгиевским кавалерам по три.[2]
Это уже в наши дни «хрущевско-брежневские охоты» превращались в пост № 1, а журналисты за малейший намек о них в прессе вмиг оказывались безработными. И по жестокости своей советские спецсафари перещеголяли знаменитые «александровские» охоты, хотя сделать это было довольно трудно.
«Ружейный огонь не прекращался в течении двух часов. Убитая и раненая в это время дичь в большом числе лежала на своем месте охоты. До 80 собак, спущенных со свор, терзали ее, не обращая более ни на что внимания и не чуя вновь выгоняемых зверей, которые пугались убитых и, не будучи преследуемы собаками, бежали назад… По предварительному условию не положено было стрелять маток и молодых зубров, но чей-то нечаянный выстрел нарушил это условие. Матка была убита наповал и теленок, понуря голову и размахивая хвостом, бегал и оставался между штандами до самого конца охоты… В 4 часа Государь приказал прекратить охоту. В этот день вообще убито 44 зверя, в том числе 16 зубров и 4 кабана, из них Государем убито всего 22 штуки: в том числе 4 зубра и 1 кабан».[3]