– А теперь слушай, – сказала ей я. – Слушаешь?
– Конечно, кинья Таиса! Велено слушать – я слушаю!
– Насколько я могу судить… – сформулировать свои мысли было очень непросто, но я старалась, – Вот это синее, что ты видишь на мне… это не пряжа.
– А что же, кинья Таиса? – внимала со всем тщанием Ярина.
– Думаю… волосы.
– Чьи? – поморгала служанка, ожидая ответа.
Я прочистила горло:
– Думаю, на данный момент… мои.
Ярина поморгала – по лицу было видно, что не поняла.
– Ваши?
– Мои.
– Ну что вы, кинья Таиса, – запротестовала служанка. – У вас волосы – темное золото. Они совсем не синие! И, конечно, длины благородной – чуть пониже спины. Но уж точно не такие длинные!
– Такие-такие, – уверила я ее. – Теперь такие. Длинные и синие.
У служанки глаза сделались по чайной ложке.
– Как так, кинья Таиса?! Быть не может!
– По моим ощущениям – может.
Я посмотрела на служанку и добавила:
– Думаю, тебе надо присесть, Ярина. Лучше еще и рот руками себе закрой покрепче на всякий случай. И не смей раскрывать, пока не велю, поняла?
Служанка закивала, села на край ближайшей скамьи и послушно зажала себе рот руками.
Я начала вставать. Волна синих волос потянулась по полу вверх. Придерживая рукой одеяло, вместе с которым я сверзилась с кровати, подтянула его повыше и… увидела свои босые ноги.
На ступнях красовались островки кожи, покрытые темно-синей блестящей чешуей. Рыбьей.
Так, подумала я, кажется, шоу продолжается. И я сегодня в главной роли.
Сделав вдох поглубже – для храбрости, – я взглядом нашла большое напольное зеркало и подошла к нему поближе. Придерживая одеяло одной рукой, второй раздвинула получше занавес из волос и, как могла, откинула эти синие полотна в стороны, освобождая лицо.
Когда оно отразилось в зеркале, я во второй раз очень медленно вдохнула, постояла так, не дыша, и выдохнула.
Крепись, Тая, сказала я себе, ты можешь это выдержать. Ты врач, ты всякое повидала, нервы крепкие… Наверное.
Набравшись смелости, я сбросила с себя одеяло. И в тот же момент в комнате раздался сдавленный крик, будто кого-то душили, а он пытался кричать.
Не оборачиваясь, я поняла, что Ярина все-таки не опустила руки, которыми зажимала себе рот и сейчас визжала себе в ладони.
Хорошо иметь исполнительную служанку, подумала я.
Тело мое во многих местах посинело и покрылось островками рыбьей чешуи. Щеки и лоб на лице, плечи и кисти, зона декольте и живот, бедра и икры – все было в длинных островках чешуи. А венчала все это чешуйчатое великолепие настоящая фата из длинных синих волос, которые шлейфом тянулись позади меня почти на полкомнаты.
– Барышня… – не своим голосом от ужаса произнесла Ярина. – Это что ж вы, милая… русалкой обернулись?
И она зарыдала в голос:
– Ах, что ж я папеньке вашему скажу-у-у?!! Ах, как же я теперь ему в глаза смотреть буду-у-у-у?!! Не уберегла дочь его любимую-у-у! Кровинушку единственную-у-у!
– ЦЫЦ! – шикнула на нее я и указала на дверь.
Служанка, сделав большие глаза, догадалась, что я хочу сказать, снова зажала себе рот руками и закивала.
– Спокойно, Ярина, – сказала я, снова посмотрев на свое отражение в зеркале. – Русалкой я не стала. Это колдовство, я о таком слышала.
Служанка посмотрела на меня уважительно, а я не стала пояснять, что о колдовстве знаю только по сказкам, которые читала в далеком детстве. Пусть Ярина думает, что ее кинья Таиса знает, о чем говорит – меньше будет голосить и причитать.
– Итак, если мыслить логически, – сказала я, рассуждая вслух и одновременно разглядывая свою «русалочью» внешность. – Чтобы найти, кто виноват, надо найти, кому это выгодно. Кому выгодно из меня синее чудище сделать, Ярина?
Служанка живо отняла руки от лица и с готовностью ответил:
– Так ясно, кому, барышня. Видала я, как девицы эти на смотринах на вас глядели – так бы и вцепились вам в лицо от зависти, после того как тот маг вас красивейшей из невест назвал. Одна из них и сотворила с вами такое, будь она неладна. Ох, вот пить дать – одна из них, барышня!
Я посмотрела на служанку с интересом. Истерика Ярины сменилась праведным гневом. Видно было, что голосить и причитать у нее охота пропала, а вот за волосы оттаскать виновницу моей красоты русалочьей – это бы она за милую душу прямо сейчас.
– Верно, – согласилась я с ней. – Колдовство на меня наверняка навела одна из невест. И если продолжать мыслить логически и дальше, то, очень вероятно, что и снять это колдовство может именно та, что его наложила. А значит, нам надо ее найти, правильно?