И тогда я ответила:
– Да. Я хочу начать заново.
Глава 4. Невеста-беглянка
– Таиса! Таиса, очнись!
Меня кто-то звал.
Постойте-ка. Не меня. Имя, вроде, не мое. Хотя похоже на мое.
– Таиса, очнись! Мы должны бежать!
Бежать? Мы?
Я заставила себя разомкнуть веки – тяжелые, как булыжники, слипающиеся, как нуга.
Сквозь узкие щелки век в меня ласково заглянуло голубое небо, залитое солнечным светом. Летнее небо.
Летнее? Я сплю? В разгар зимы часто снится лето – это потому что очень устаешь от холода, от засыпанного снегом, словно плотным занавесом, окружающего мира, и хочется солнца, яркого летнего солнца и простора.
– Таиса! Очнись, Таиса! За нами погоня!
Погоня? Какая погоня?
Мои глаза широко распахнулись.
Стоп! Замерзшая кошка! Белый мех! Машина! Ох, меня же сейчас!..
Вскинувшись всем телом, я заозиралась вокруг и обомлела.
Предо мной взмывал ввысь городок на холме: одноэтажные и двухэтажные домишки из красного кирпича, трубы, из которых валил дым, большой то ли замок, то ли просто особняк на вершине холма с высокими арочными окнами в ряд и несколькими островерхими башнями.
Слева по уступам холма сбегала водопадом речка, огибала холм и убегала в долину. Через речку был перекинут каменный мост…
– Я вообще где?
Вопрос вырвался машинально, ответа я не ждала, но мне таки ответили:
– Таиса, приди в себя! Мы все еще в Рагуде! Только спустились в долину, ты споткнулась о камень на тропе, упала и потеряла сознание! А за нами погоня – няньки твои и слуги батюшки твоего вот-вот догонят, и тогда несдобровать – разлучат нас навеки!
Я повернула голову на голос. Рядом со мной, опустившись на одно колено, стоял паренек – совсем зеленый юнец лет семнадцати.
– Разлучат? – машинально спросила я его.
– Разлучат! – пылко воскликнул юноша. – А у нас любовь до гроба, Таиса! Неужто ты запамятовала, когда упала и чувств лишилась? Любим мы с тобой друг друга. Сбежать от батюшки твоего вместе решили. Вспомнила?
Я внимательно оглядела юнца. Лицо слащавое, как из патоки слепленное: губы полные, как пельмени, глаза кукольные, ресницы по-девчачьи длинные.
«Ох, чего ж в него так сахару переложено?» – передернуло меня.
Слащавые мужчины точно никогда не были в моем вкусе, а тут еще и пацан совсем зеленый. Какая любовь до гроба? На кой черт мне с ним куда-то бежать? И если уж на то пошло… Он вообще кто такой?
– А ты кто?
Юнец драматично округлил глаза, лицо его приняло выражение совершенно несчастное, как будто своим вопросом я потрясла его до глубины души.
– Радей я! – воскликнул юнец с трагизмом в голосе, будто своим вопросом я предала и нашу с ним любовь до гроба, и его самого. – Возлюбленный твой Радей!
Потом он вдруг нахмурился, с досадой скривился и пробормотал в сторонку:
– Неужто и впрямь память отшибло, когда упала? Что ж делать-то? Уж и договорено все. И к венчальному обряду готово… Ах, неужто пропало все?!
Пропало? О чем это он?
– Таиса! – снова бросился он ко мне, явно собираясь сказать что-то важное, но продолжить ему не дали.
– Вон они!
– Держи беглецов!
– Радей, подлец, отпусти барышню!
– Руки повыдираем!
Мы обернулись на крики вместе с юнцом. С холма по тропе бежали какие-то люди. Одеты странно: женщины в длинных платьях, мужчины в полукафтанах – и у тех, и у других одежда была расшита цветной вышивкой.
Пока они приближались и что-то кричали гневно, а Радей, схватив меня за руку и подняв на ноги, пытался тащить за собой, я соображала.
Древний городок на холме, люди, одетые в какие-то старинные одежды, непонятные имена и наименования… Где это я оказалась?
Точно помнила, как бросилась спасать кошку, застывшую посреди дороги, как несся на меня джип, ослепляя фарами, как в голове прозвучал голос:
«Хочешь начать жизнь с начала?»
Что это был за голос, и куда это меня занесло, а?
– Быстрее, Таиса! – тем временем продолжал тащить меня за собой юнец, что очень мешало мне думать, и я от раздражения дернулась, вырываясь.
– Таиса!? – ошеломленно глянул на меня. – Ты что?!
– Притормози-ка, – сказала я ему решительно. – Никуда я не побегу, пока не разберусь, что происходит.
– Кинья Таиса! Кинья Таиса, остановитесь! Именем батюшки вашего заклинаю!
Кричала женщина, которая бежала в центре группы. Одного взгляда на нее мне хватило, чтобы проникнуться сочувствием: немолодая, с лишним весом и одышкой – хватается за сердце, закатывает глаза на бегу, но бежит, как будто в последний раз – вот это сила воли, а. Да еще и кричит, срывая голос на бегу. Я даже восхитилась.