Выбрать главу

– Вот не хотела бы я так работать, – заявляет Елизавета, – ужасные условия труда. Кафельная коробочка, как в туалете, – и стой там всю ночь почти голышом.

– Что делать, – вздыхает Светлана, – у них небось дети, мужья. Их надо кормить.

– Да это бы ладно. У нас все бабы так живут. Но нельзя же так себя не любить! Где маркетинг? Где творческий подход?

– Согласна, – подхватывает её подруга, – никакого креатива. Можно ведь как-то оформить рабочее место. Роль себе придумать, униформу сшить.

– Вот-вот! Прикрыть целлюлит хотя бы.

И мы как бешеные хохочем. Знать бы ещё, над чем.

Ближе к полуночи нас с разгульной толпой студентов забрасывает в дурно пахнущий кофешоп. «Приехать в Амстердам и не попробовать это – деньги на ветер!» – убеждает всезнающая Лиза, а мы со Светой почему-то киваем в такт её словам как болванчики. Дамы скручивают и закуривают какую-то гадость, дым стоит коромыслом. Мне приносят кофе и подозрительный кекс, очень похожий на неопрятный маффин. Только откусив от него, вспоминаю, как читала, что такое space cake. Но уже, видимо, поздно. Ума хватает не доедать…

– Где ты была?! Я чуть с ума не сошёл!

Какое счастье, что я всё-таки нашла наш отель. Пусть и под утро.

– Везде. – Я устало вздыхаю, в голове всё ещё клубится противный дым. – В Валлене, потом в кофешопе.

– Как ты могла?! У нас дети! О них ты подумала? А если бы что-то с тобой случилось? Почему выключила телефон?

– Сам же велел. – Я ласково улыбаюсь.

– Да я просто хотел, чтобы ты отдохнула! Расслабилась! Вот и всё.

– Знаю, не объясняй. Я как раз расслабилась, – хихикаю, – а ты где был?

– По периметру весь город обегал. Тебя искал!

– И что, даже не воспользовался положением одинокого мужчины в Амстердаме?

– Куда там!

– А как же чудесные красотки в витринах?

– Ну, вот что ты городишь!

– И правильно, нечего женатому человеку…

Я хотела договорить фразу, но слишком устала, а потому на её середине просто закрыла глаза.

– Свет очей моих. – Рома крепко обнял блудную жену. – С тобой ни одна не сравнится!

Сразу стало уютно, тепло. А потом я потеряла пол под ногами. Он покачнулся, переместился куда-то вверх, и вещи начали сползать с меня сами собой – сначала пальто, потом шерстяное платье, потом один за другим чулки…

В город мы больше не выходили. Весь день проспали в объятиях друг друга, и это оказалось лучшим, что можно было придумать на День святого Валентина. Поздно вечером нехотя и с трудом вылезли из-под одеяла, подхватили неразобранный чемодан и побрели на вокзал.

– Всё-таки я неправильная женщина.

– Это ещё почему? – Муж любовно обнял меня за плечи. – Очень даже правильная. Мне лично всё понравилось!

– Да я не об этом, – улыбаюсь, но в то же время ничего не могу поделать с проклятым чувством вины. – Нормальная мать должна всегда быть рядом с детьми.

– Кто тебе такую глупость сказал?

– Все говорят! «Как это вы с мужем поехали? А дети?»

– Не обращай внимания. Просто завидуют.

– Ну, не знаю.

– Зато знаю я! Девчонки вырастут, замуж выйдут, у них начнётся своя жизнь. А мы с тобой останемся. Нам надо будет как-то и дальше вместе, а потом так исхитриться, чтобы умереть в один день.

Я невольно смеюсь:

– Подожди! Об этом ещё слишком рано.

– Почему? Пара десятков лет – и пожалуйста.

– Я бы не торопилась. И потом, как же мальчик?

– Не понял…

– Ну, ты сам вчера говорил – «был бы пацан».

– Так, продолжай…

– Я ещё ого-го – по твоим недавним свидетельствам. И в отличие от тебя пока не на пятом десятке. Воспитывать, правда, никого не умею.

– Не говори ерунды! Ты замечательная мать.

– Тогда тем более. Давай возьмём и родим.

– Ты шутишь?

– Нет. Я серьёзно.

Мы уже никуда не шли. Стояли друг напротив друга как вкопанные посреди улицы Дамрак и держались за руки.

– Варенька! Свет очей моих…

– Что?

– Ты даже не представляешь, что ты сейчас со мной делаешь.

– Мы с тобой и дальше должны быть слишком заняты, чтобы умереть. Разве не так?

Роман ничего не ответил. Просто наклонился ко мне и поцеловал в губы на виду у толпы зевак. Нам уже улюлюкали, выкрикивали какие-то шуточки, а мы всё стояли посреди улицы, словно впервые встретились. В макушки нам светила полная и щедрая луна Амстердама.