Сон был беспокойный. Его мучили кошмары. Лязг мечей, хрипы умирающих воинов, свист стрел, и он в самом центре дикой, яростной сечи с неведомым врагом. Внезапно в общую свалку врывается Янка в одной ночной рубашке. В руках ее ухват, которым она неловко отбивает направленные на него мечи. «Куда ты лезешь, дура?!!» — в ужасе кричит сплетник. «Виталик! Уходи!!!» Янку сбивают с ног. Над ней поднимается окровавленный меч. Виталик, с ужасом понимая, что физически не успевает его отбить, прыгает вперед и падает на Вдовицу сверху, прикрывая ее своим телом. Кровавый туман застилает глаза, и сквозь него он различает неясную женскую фигурку, завернутую в сари. «Наконец-то я достучалась до тебя, воин мой. Слушай меня внимательно. Беда опять пришла на Русь, ломится в твою дверь. Береги женщин…» — «Что?!» — «Береги женщин!»
— А? Что? — подскочил сплетник.
Над ним стоял Васька, нетерпеливо тряся за плечо.
— Виталик, вставай. Стучатся.
— Кто стучится?
— Не знаю, но чувствую, что беда в дверь стучится. — Шерсть на загривке кота стояла дыбом. — Давай через окошко, потом через забор и бегом за Янкой.
— А где она?
— На базар за травками какими-то пошла.
И тут со стороны гридницы послышался тоскливый волчий вой.
— Да вставай ты скорей! — заволновался Васька. — Видишь, Жучок уже песню смерти запел.
— Чего городишь? — Спросонок соображалось туго. — Он что, под Акелу косит? Еще скажи, что рыжие собаки на наши джунгли напали. — Царский сплетник потряс головой, разгоняя сон, натянул на себя одежду, позевывая, спустился вниз и вышел через гридницу в сени, по дороге чуть не споткнувшись о трясущегося от страха Жучка, норовившего забиться под лавку.
— Куда тебя понесло? — простонал сзади кот. — Я ж сказал: в окошко, через забор и за Янкой!
— Да пошел ты, хвостатый!
В дверь действительно стучали. Робко, но настойчиво.
— Не открывай! — зашипел Васька.
Царский сплетник только отмахнулся, распахнул дверь и уставился на незваного гостя. Вернее, гостью. Перед ним, потупивши в землю взор, стояла девчушка лет шестнадцати с черными как смоль волосами, нервно теребя руками подол простенького сарафана. Виталий сразу понял, что она не местная. Скорее всего, прибыла в столицу из какой-то богом забытой деревеньки. Об этом красноречиво говорили торчащие из-под сарафана лапти. Великореченские представительницы прекрасного пола такой фасон давно уже не носили, предпочитая лаптям туфельки и сапожки.
— Здравствуйте, дяденька, — тихо сказала девушка, поднимая на Виталика огромные голубые глаза.
— И тебе здравия желаю, девица-красавица, — хмыкнул царский сплетник и увидел через ее голову Янку.
Хозяйка подворья возвращалась домой с базара. Издалека увидев гостью, Вдовица перехватила поудобнее свою корзинку с травками и ускорила шаг.
— Царский сплетник здесь живет? — спросила девушка.
— Здесь. По какому вопросу к нему, милая?
— Поговорить с ним надо.
— Говори. Я царский сплетник.
Запыхавшаяся Янка притормозила неподалеку и начала прислушиваться к разговору.
— Ой, барин, наконец-то я тебя нашла. — В глазах девчонки заблестели слезы.
— Да что случилось-то? — заволновался Виталик. — Ты кто такая?
— Лилия меня зовут. Холопка твоя.
— Какая холопка?
— Из вашей деревни.
— Какой деревни? — потряс головой Виталик. — Я всю жизнь в городе прожил.
Все-таки соображал сплетник спросонок еще туго.
— А разве царь-батюшка не тебе Заовражную низменность отдал?
— Мне.
— Значит, холопка я твоя. Деревенька-то моя в Заовражной низменности находится. С поклоном к тебе пришла. Защиты прошу.
— Защиты?
— Защиты. На деревню нашу напали. Всех убили. Одна я осталась. В лесу была, травки собирала, потому меня и не нашли.
Янка подошла к девице вплотную, выдернула из своей корзинки красный цветок.
— Это что? — требовательно спросила она Лилию.
— Бессмертник песчаный, тетенька, — робко сказала девушка. — От живота хорошо помогает и когда в боку сильно колет. А еще от лишаев на коже…
— Ты чего свою подданную на пороге держишь? — накинулась на опешившего Виталика Янка. — В твоих землях беда. К тебе за помощью пришли, а ты рот раззявил, глазами хлопаешь. Барина крутого из себя разыгрываешь?
— Да нет, я…
— Проснись, дубина!
Янка схватила Лилию за руку и потащила ее в дом. Виталик еще раз потряс головой. Да, надо просыпаться. Закрыв за собой дверь, он прошел через сени во двор, поплескался под рукомойником и с уже более свежими мозгами вернулся в гридницу, где Янка развернула бурную деятельность, накрывая на стол. А девчонка была голодна. С какой жадностью она набросилась на гречневую кашу, сдобренную молоком!