— Чего там рассказывать. Местный я, коренной. Кузнец потомственный. Мои предки испокон веков здесь жили, когда и града-то не было. Так, деревушка махонькая стояла. Мой прапрадед каменщикам первую стену сооружать помогал. Вот землица-то и оказалась в Верхнем граде. Кузня, дом, банька. А я тут еще и столярную мастерскую построил, — кивнул Ванька Левша на здание, которое Виталий сначала принял за сарай. — Люблю это дело. С детства деревянные ножи, мечи, сабельки из дощечек вырезал, а потом в кузне такие же выковывал. Во всем Великореченске лучше меня никто мечи да ножи с рукоятями узорными еще не ковал. Вот Никола-купец и попросил меня нож ему богатый изготовить. Каменьями самоцветными ножны украсить. Две гривны на материал не пожалел, обещался, ежели нож хороший справлю, рублем серебряным потом отблагодарить. Ну выковал я ему нож булатный, ножны узорные лалами да яхонтами отделал. При нем во-о-от такие гвозди, — развел руки кузнец, — ножом, как капусту, порубал. Ни одной зазубринки на лезвии не осталось. Им наковальню строгать можно!
— И как, одарил тебя рублем купец?
— Одарил. При свидетелях, да при этом приговаривал, что цельных три золотых червонца мне на материал выделил. Хотел я его было пристыдить, да не стал. Думал, так просто, перед людьми бахвалится, богатством кичится. А через неделю приходит Никола со своими людьми и обломки ножа мне под нос сует. Ты что ж, говорит, такой-сякой, мне за такие деньги простую железку подсунул? Обида меня взяла. Я ж сразу по разводьям увидел, что какой-то хитрец его в горне специально перекалил и в воду потом сунул. Моей ковки ножи так просто не ломаются. А купец все разоряется: возвращай, говорит, обратно мои деньги в размере трех золотых, да еще и рупь серебром, что я тебе пожаловал. А ежели, говорит, нечем возвращать, подворье свое мне отдавай! Сроку тебе десять ден. А откуда у меня такие деньги? Я ж его гривны все на материал пустил. Заработать?
— Так он меня так ославил, что все заказчики от меня, как от чумного, шарахаются…
— Ванька Левша безнадежно махнул рукой.
— Ясно. Стандартный рейдерский захват.
— Чего? — не понял кузнец.
— Ничего. Это выходит, купчишка за три жалких золотых все твое хозяйство вместе с землей оттяпать хочет?
— Ну да. Хозяйство мое ему, правда, ни к чему. Ему землица нужна. Он все из купцов третьей гильдии в купцы первой гильдии метит. Вот для своих дел мою землицу и присмотрел.
— И ради этого братков своих на тебя засылает, — задумчиво пробормотал Виталик, о чем-то усиленно думая.
— Я-то чё… мне родню жалко. Эти, — кивнул на тела бандитов кузнец, — в случае чего, никого не пощадят. Я ить потому с горя-то на последние денежки в запой и ушел. Ты уж извини меня, купец, что тебя тогда задел ненароком.
— Проехали. Я не злопамятный. Отомщу, забуду и снова отомщу. Одного не пойму. Почему от тебя все клиенты шарахаются? Неужто из-за одного этого ножа?
— Не, — мотнул огненной шевелюрой Левша, — они Николы боятся. Слухи о нем нехорошие ходят. Поговаривают, с татями ночными дружбу водит. Потому с ним никто связываться и не хочет.
— Поговаривают, — усмехнулся Виталий, глядя на начинающих слабо трепыхаться бандитов, — Ну-с, суду все ясно. Так ты у нас, выходит, и по кузнечному делу мастер, и по столярному?
— Сызмальства к этим ремеслам приучен. Но больше я по дереву резать люблю. Фигурки там всякие, цветочки, — мечтательно вздохнул кузнец.
— То, что надо. Читать-писать умеешь?
— А как же? Еще батюшка нашего царя Гордона всех грамоте велел обучать, чтоб слово Божие сами читать могли. У нас только старики грамоту не разумеют. Да и то не все.
— Замечательно. Значит, по Библии грамоту изучал. Наверняка наизусть первую страницу помнишь.
— Помню.
— А сможешь эту самую страницу на доске деревянной вырезать в зеркальном варианте?
— В каком? — опешил Иван.
— В зеркальном. Ну чтоб буковки в тексте наоборот смотрелись.
— А ты, купец, не из арабов? Только они задом наперед бумагу марают.
— Успокойся. Русский я. Но буковки мне именно такие, как ты сказал, и нужны. Наши, русские буковки. Короче: нормальный текст к зеркалу подносишь и то, что в отражении увидишь, вырезаешь. Сможешь такую дощечку вырезать?
— Да я и две смогу.
— Вот на такой дощечке! — азартно развел руками юноша, показывая желательные габариты. Они у него получились размером в развернутый газетный лист.