Алексей.Я вас собираюсь удивить. А вот чем — ни за что не угадаете.
Татьяна.Да, не угадаем… Уж больно у тебя хитрый вид, царь-батюшка.
Алексей(грозя пальцем).У царя-батюшки хитрого вида не бывает. У него всегда мудрый вид, даже если он глупость говорит.
Сестры с готовностью смеются.
Алексей.Я, однако, о важном деле говорить пришел. Думал я, думал и решил, что слишком долго у нас на Руси государя своего за малое дитя почитают. Он все погремушками играет, а решают за него бояре. Так что решил я люди своя порадовать и напомнить, что я уже взрослый.
Ирина.Только голову никому не руби.
Алексей(улыбаясь).Нет, это пока никому не грозит. — Я жениться решил.
Сестры.Ах, братец! Ах, Алешенька! Ах ты наш батюшка!
Татьяна.А на ком, государь-батюшка?
Алексей(пожимая плечами).Выберу по обычаю.
Ирина.Что ж, по обычаю, так по обычаю.
Алексей.Понятно, что у других государей не так заведено, но что мы тут можем поделать?
Ирина(грустно, покачивая головой).Ничего не можем.
Алексей.Зато сам, кого захочу, того и выберу. Тут тоже своя выгода есть.
Татьяна.Дело уж очень важное, государь. Тут не грех лишний раз посоветоваться. И с Борис Ивановичем, и с другими.
Алексей.Посоветуюсь, посоветуюсь. Только выбирать буду все равно сам.
Ирина(как бы между прочим).А указ уже подписал, Алешенька?
Алексей.Завтра подпишу, а может уже и сегодня.
(Подзывает сестер к себе поближе, заговорщицки)Я тут придумал кое-что, а вы мне в этом поможете. Только обещайте, что до последнего дня никому ни звука.
Сестры.Ну конечно, конечно обещаем.
Алексей.Я всех девиц смотреть не хочу. Ну их, еще в глазах зарябит. Пусть они соберутся, а я назначу судей из бояр, чтоб отобрали шесть-семь самых лучших. А уж потом сделаем так. Вы этих выбранных зовете к себе, понятное дело, еще и боярынь всяких, для порядку, а я переоденусь музыкантом и вместе с другими туда затешусь. И времени будет больше рассмотреть, и вы с ними поговорить успеете, разобраться, чтоб дурой полной не оказалась. А, Ирина Михайловна, хорошо я придумал?
Ирина.Да, мой ангел. Уж мы-то для тебя
постараемся. Твое счастье — это наше счастье. Уж мы ради него ничего не пожалеем.
Анна(взволнованно).Ты просто чудо хорошо как придумал, Алешенька. Конечно, ты сам должен выбирать. И только ту, что по сердцу тебе придется. И уж конечно, самую красивую.
Татьяна.Вот и начнешь сам государить.
Алексей.Да уж, давно пора.
Сестры без Алексея.
Анна.Иринушка! Танюшенька! А ведь он и вправду сам начнет царствовать! А этот Морозов, что на нем, свет клином сошелся? Да кто он такой? Ирина, почему ты молчишь?
Ирина(прижимая ее голову к своему плечу, смотрит поверх).Все будет хорошо. Все у нас будет хорошо, все наладится.
Анна.Ты что, не веришь?
Ирина.Спать иди, Анна Михайловна, спать пора. Нам завтра к ранней обедне, выспаться не успеешь. (Крестит ее и целует.)Иди, Христос с тобой.
Анна уходит, чуть не прыгая на ходу.
Ирина.Обрадовалась, дуреха. Морозова скинула, замуж вышла, народ накормила пряником
медовым… (Вздыхает.)Ну не будет Бориса. Другие найдутся, еще похуже! — Да нет, куда он денется? Небось, уже и невесту припас для Алеши.
Татьяна.Да может, он вообще еще ничего не знает?
Ирина.Ох и умна же ты! Он же сказал, что уже
сегодня указ подпишет! Значит, он уже пишется. Неужели в обход Морозова? — Да это все его затея.
Татьяна.Вообще-то у Бориса ни сестры, ни дочери. Мы же всё их родство знаем — там нет невест, одни малолетки.
Ирина.Ничего, Морозов из камней сих сотворит нужную невесту (крестится на икону),прости меня, Господи!
Татьяна.Но ведь Алеша не дурачок какой-нибудь. Он твердо решил, что выбирать будет сам. Как ему смогут навязать?
Ирина(тихо).Наш отец тоже сам выбирал.
Татьяна.Что наш отец, Ирина? Ну была у него
первая жена, Долгорукова. Она умерла. Что ж тут поделаешь? Потом он на матушке женился.
Ирина.Умерла. И все знали прекрасно, от чего умерла. А до нее — что было?
Татьяна.Как это — до нее?
Ирина.Да ты что — про Марью Хлопову никогда не слышала? Хорошо же у нас умеют молчать.
Татьяна.Да кто она?
Ирина.Первая отцовская невеста. Он ее сам выбирал, и высматривал перед этим. Все сам. А с ней еще до свадьбы невесть что твориться стало. Объявили ее порченой и сослали в Тобольск. А родителей еще куда-то сослали. Так они поврозь и погибли.
Татьяна.Матерь Божия! — Знаешь, Ирина, может, лучше Алеше выбрать ту, которую Морозов укажет, уж он-то не даст ее обидеть. — И вообще, хоть все его ненавидят, а он царю предан и в делах государственных смыслит.
Ирина(гневно).Это ты в них ничего не смыслишь! — Что он умеет? Чужие мысли за свои выдавать, чужие дела себе присваивать? А в сундуках у него больше, чем в государевой казне. С чего бы это, а? — (Махнув рукой)Да что тут говорить! Как-то жили, как-то и дальше проживем. (-) Куда нам деваться, когда мы одни в целом свете православные, а все кругом злые еретики.
Спать пора, царевна Татьяна. Завтра к ранней обедне вставать, не добудишься тебя.
Ирина остается одна. По лицу ее текут слезы.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1. Касимов. Харчевня
Яков Осина и его сообщники сидят за столом, уставленном кружками.
Осина.Уж такой он наглец, Ивашка этот
Всеволожский, второго такого наглеца еще поискать. А надоел всем хуже горькой редьки: с поклонами не ездит, подарков пристойных не возит. И не понимает, дурак, что себе же хуже делает. Ведь его именьишко разори до тла — никто не заступится. Одно слово — дурак и наглец.
Первый.А у него хоть есть, чем поживиться? А то просто так громить — скукотища.
Осина.Еще как есть, можешь не сомневаться. Он
не только наглый, он еще и хитрющий. Да, наглец и хитрец. Домишко у него старый, кафтан один и тот же двадцать лет таскает, — а все знают, что урожай у него каждый год, какой другим не снился. Так куда же, спрашивается, все девается?
Первый(оживляясь).А вот пошарим в сундуках, тогда узнаем.
Остальные(гогочут).Да уж, проверим! -
Повыясняем! — А с тем и пойдем, чтоб узнать — куда что девается?
Второй.Тут одна закавыка есть. Усадьба его от деревни неподалеку, ясное дело, мужики проснутся, или кто из дворовых за ними побежит.
Третий.Какой мужик за своего барина в драку
полезет? Еще рад будет, что кто-то за его обиды отомстил.
Осина(обеспокоенно).У Ивана Всеволожского могут и полезть. Там у них… (делает неопределенный жест).
Второй.То-то и оно.
Остальные.Да что они против нас! — Раскидаем. — Первых же так испугаем, что остальным не захочется.
Второй.Договорить мне дайте. — Есть
у Всеволожского один мужик, Гордеем зовут. Может, кто из вас его знает? Не может быть, чтоб никто не знал.
Остальные.Да, слышали, конечно. — Он медведей голыми руками заваливал. — Он один тридцати стоит — у него такие кулачищи — кирпичную стену прошибить может.
Первый.Так как же тут быть?
Второй.А вот как? — Уговориться с ним надо. Кой-чего поднести, кой-чего обещать. Надо, чтоб он в эту ночь в отлучке оказался.