Эту и другие книги серии «Григорий Распутин: расследование», как все вместе, так и по отдельности, можно получить по почте, заказав их наложенным платежом по телефону 8-985-426-97-86
Для того, чтобы докопаться до корней всей этой истории, следует обратить внимание на одну из ключевых фигур: политического лидера чехов Томаша Гаррига Масарика (1850–1937), депутата австро-венгерского рейхсрата. (Хотя никаким чехом он не был: отец его – словак, мать – немка. Сильное влияние оказала на него жена – американка гугенотсткого происхождения, по вероисповеданию униатка. Ее фамилию – Гарриг – он использовал как второе свое имя.)
Пренебрежительное отношение к России и ко всему истинно русскому для этого поклонника англо-американской культуры было характерным издавна. Весьма показательны его «мысли» о Ф.М. Достоевском, высказанные им в трехтомнике «Россия и Европа» (1907–1913), запрещенном русской цензурой. Верно понимая Достоевского как ключевую фигуру для понимания России, «всечеловечность» Федора Михайловича Масарик трактовал как «русский шовинизм и империализм», называл писателя «апологетом войны». В произведениях Достоевского он видел «отражение тяжелой нравственной болезни Царского режима и вместе с ним всего русского народа».
Таков был этот человек, во многом определявший в 1918 г. линию поведения чехов-легионеров в России.
До поры до времени он, однако, умело прикрывал сокровенные свои мысли. Бежавший с началом войны из Праги, Масарик в декабре 1914 г. в Риме развивал перед русским послом идеи «чешского вице-королевства под Державой Государя Императора», подчеркивая при этом «выгоды такового решения для чешских интересов, особенно в смысле таможенного объединения с Россией».
При этом сам Масарик находился в тесной связи с британским истеблишментом, а заодно, как мы увидим далее, и разведкой.
Некоторые подробности его биографии позволяют понять, что первую скрипку в Русской драме 1917–1920 гг. играла не Франция или США (при всём большом их вкладе в общее дело), а Великобритания, что вполне закономерно, учитывая огромный опыт в такого рода делах и глубинную близость (имея в виду, прежде всего, Монархический строй и Династическую реальность).
В апреле 1915 г. Масарик представил министру иностранных дел Великобритании сэру Эдуарду Грею свой меморандум «Независимая Богемия» с приложением карты «Независимых соединенных штатов Богемии». «Для Богемии и для балканских славян, – говорилось в документе, – самое существенное – это дружба России. Богемские политики считают, что Константинополь и проливы должны принадлежать только России. Богемия проектируется, как монархическое государство; богемская республика находит защиту только у немногих радикальных политиков. Вопрос Династии мог бы быть решен двумя способами. Или союзники могли бы дать одного из своих Принцев, или могла бы быть заключена персональная уния между Богемией и Сербией. Русская Династия, всё равно в какой форме, была бы особенно популярна». (Ближайшее будущее покажет, что то были не более чем слова безпринципного безчестного политика.)
Томаш Гарриг Масарик
13 февраля 1916 г. в Париже был создан Чехо-Словацкий национальный совет (ЧНС) – прообраз правительства будущего государства, главной задачей которого было подчинение себе всех чешских воинских частей, действовавших на стороне Антанты как на Западном, так и на Восточном фронтах. Председателем его был избран Томаш Масарик, заместителями – Йозеф Дюрих и Милан Штефаник, генеральным секретарем – Эдвард Бенеш. (Двое последних – масоны высоких степеней.) Руководители Совета продвигали идею коренного изменения политической географии Средней Европы – в частности, расчленения Австро-Венгрии и создания самостоятельных чехо-словацкого и югославского государств – и предпринимали активнейшие усилия для получения согласия и содействия стран Антанты (в первую очередь, Франции и России) и США в формировании самостоятельной добровольческой чехо-словацкой армии.
Накануне своего решающего приезда в Россию весной 1917 г. (уже после переворота) у Т. Масарика в Лондоне, где он тогда находился, произошла важная встреча, о которой он довольно скупо пишет в своих воспоминаниях: «Я устроил всё необходимое в Лондоне и, между прочим, переговорил еще о положении в России с лордом Мильнером, который как раз вернулся из своей официальной миссии в России».
Это «благословение» полученное от одного из самых важных членов Военного кабинета Ллойд-Джорджа, дорогого стоит. Именно ему, как главе британской делегации на проходившей во второй половине января – начале февраля 1917 г. в Петрограде конференции союзников, Правительством Его Королевского Величества были предоставлены особые полномочия для предъявления ультиматума Императору Николаю II.