Верхний Услон возвышается на 200 метров над Казанью, расположенной на противоположном берегу. Чешские пехотинцы под командованием прапорщика Карла Кутлвашера стали карабкаться вверх по холму. Одновременно орудия флотилии стреляли по верхушке горы, где прибывшие накануне ночью 40 латышских стрелков с двумя орудиями, под командованием комиссара финансов Казанской губернии В. Скачкова, пытались организовать оборону. После небольшой перестрелки холм оказался в руках чехов, а комиссар убит.
Захваченные орудия чехи тут же направили на железную дорогу, ведущую из Казани в Москву. С холма было видно, что весь железнодорожный путь на низменном берегу города забит тянувшимися из Казани поездами. «Комучевцы» торопились подорвать эти пути, чтобы «… воспрепятствовать увозу золота из Казани. Для этой цели на левый берег была высажена подрывная команда, а десант с флотилии захватил пристани, необходимые для высадки армии», — вспоминал Мейрер.
К трем часам дня к авангарду «народной армии» КОМУЧа приблизились основные силы. Командующий — подполковник Каппель разнес 21-летнего мичмана за мальчишество:«“Какая судьба постигла бы армию, — сказал он, — если бы флотилия оказалась разбита береговыми батареями? Ведь суда красных, преднамеренно отступая, могли завлечь вас на кинжальные батареи и тогда, уничтожив вас, забрать голыми руками всю нашу армию ”. — В продолжение всего разговора глаза Каппеля улыбались, и мичман М. понял, что если бы Каппель был на его месте, то поступил бы как он», — писал о себе в третьем лице Мейрер.
С 17 часов самарские войска начали артобстрел Казани. Расстояние до местного кремля и штаба Восточного фронта было около восьми верст. Снаряды трехдюймовых пушек едва достигали города. Зато шестидюймовые пушки Шнейдера безостановочно стреляли по кремлю и по районам города, где, по данным разведки, наблюдались скопления войск красных. Вскоре с холма заметили, как толпы горожан спасаются из города бегством на север, восток и запад…
В 18 часов командующий Вацетис телеграфировал Ленину: «Противник обстреливает Казань и на Любимовской пристани делает десант. Торопите помощь». Позже Вацетис докладывал Троцкому: «Флотилия противника прорвалась к пристани и заняла ее. Шлите скорее подкрепления. До сих пор подкреплений нет».
Штыковой атакой военком Казани Дмитрий Авров вынудил десант отступить. Огнем двух артиллерийских батарей был потоплен один пароход «народоармейцев». Однако из- за неожиданного захвата господствующей высоты Верхнего Услона войсками КОМУЧа эвакуировать золото Волгой стало невозможно. «Наши комиссары кинулись опять к командующему, с тем, чтобы получить другие транспортные средства», — вспоминал Марьин.
«И когда был получен категорический ответ главкома Вацетиса и начальника военных сообщений Бакинского, что нет никакой возможности приступить хотя бы к частичной эвакуации по железной дороге, — дополнял позже помощник комиссара по выполнению поручения особой важности Сергей Измайлов, — …мной было предложено попытаться на автомобилях вывезти сколько представится возможным ценностей по единственному оставшемуся пока свободным пути — на Арск, с тем, чтобы повторять эту операцию, пока представится возможным. План этот был всецело одобрен главкомом, но он предложил не приступать к его выполнению, пока не стемнеет.
После нескольких часов езды по городу (город уже обстреливался чехословацкой артиллерией, и на улицах раздавалась ружейная перестрелка) нам удалось найти всего 4 грузовых автомобиля и один легковой и с ними мы явились в банк».
Руководство отделением банка сделало распоряжение, «чтобы сотрудники банка под строгой ответственностью явились к девяти часам вечера в помещение банка, цель явки будет объявлена особо, — вспоминал позже сотрудник казанского отделения Госбанка Гали Ахмадуллин. — Когда все сотрудники явились к определенному часу, в это время происходило в кабинете Управляющего совещание — где присутствовали тов. Введенский, Сеген, Лаздын, управляющий Марьин и кто-то из московских представителей… Результата этого совещания сотрудникам не было объявлено, но слухи среди сотрудников носились, что нас призвали для эвакуации золота, так как на пристанях Волги были заготовлены баржи».
С собой в банк Измайлов привел 15 латышских стрелков с пулеметом, выделенных Вацетисом, в то время как здание уже охранял отряд в 30–40 стрелков из интернационального батальона имени Карла Маркса. В этот критический момент неожиданно вспыхнувшей золотой лихорадки командиры отрядов, управляющий и комиссары схлестнулись в яростном споре.