Мы вошли и добрались до уборной. Распахнув дверь, мы увидели Фрица фон Тарленгейма, лежащего одетым на диване. Он, казалось, спал, но наше появление разбудило его. Он вскочил, кинул на меня взгляд и с радостным криком бросился на колени передо мной.
– Слава Богу! Государь, слава Богу! Вы невредимы! – воскликнул он, протягивая руку, чтобы схватить мою.
Признаюсь, я был тронут. Этот король, со всеми своими недостатками, умел внушать любовь окружающим. Целую минуту я не мог заставить себя говорить и разбить иллюзии доброго малого. Но закаленный старик Зант не испытал этого чувства. Он хлопнул себя рукой по ноге с восторгом.
– Браво, мальчуган, – вскричал он. – Очень хорошо!
Фриц растерянно посмотрел на нас. Я протянул руку.
– Вы ранены, государь? – воскликнул он.
– Только царапина, – сказал я, но остановился.
Фриц встал с растерянным выражением. Держа меня за руку, он оглядел меня сверху вниз и снизу вверх. Потом вдруг бросил мою руку и отшатнулся назад.
– Где король? Где король? – закричал он.
– Тише, дурак! – прошипел Зант. – Не так громко! Вот король!
У дверей раздался стук. Зант схватил меня за руку.
– Сюда, скорее, в спальню! Снимайте шапку и сапоги. Полезайте на кровать. Спрячьте все!
Я исполнил его приказание. Минуту спустя Зант заглянул снова, покивал, ухмыльнулся и ввел очень нарядного и почтительного молодого человека, который подошел к моей кровати с частыми поклонами и доложил, что он принадлежит к дому принцессы Флавии и что ее королевское высочество прислала его специально, чтобы узнать, как здоровье короля после того утомления, которое его величество перенесли накануне.
– Передайте моей кузине мою горячую благодарность, – сказал я, – и скажите ее королевскому высочеству, что я во всей своей жизни не чувствовал себя лучше!
– Король, – прибавил старик Зант (который, я начинал убеждаться, иногда лгал из любви к искусству), – проспал всю ночь не просыпаясь!
Молодой человек (он напомнил мне «Озрика» в «Гамлете») с поклонами вышел вон. Комедия окончилась, и бледное лицо Фрица фон Тарленгейма призвало нас к действительности, хотя в сущности, комедия становилась для нас действительностью.
– Неужели король умер? – прошептал он.
– Дай Бог, чтобы нет, – отвечал я. – Но он в руках Черного Майкла!
VIII
СВЕТЛАЯ КУЗИНА И ТЕМНЫЙ БРАТ
Жизнь настоящего короля, вероятно, тяжела, но исполняющего роль короля, я ручаюсь, гораздо тяжелее. На следующий день Зант научил меня моим обязанностям, что я должен делать и что должен знать, в течение трех часов; потом я наскоро позавтракал. Зант, сидя против меня, говорил мне, что король по утрам всегда пил белое вино и терпеть не мог пряных блюд.
Потом явился канцлер, также часа на три; ему я должен был объяснить, что мой ушибленный палец (мы воспользовались этой раной) мешал мне писать; – началась суета, ссылки на прошлые случаи и так далее, которые окончились тем, что я поставил какой-то знак, а канцлер засвидетельствовал его, с избытком торжественных клятв. Потом представлялся французский посланник, предъявляя свои верительные грамоты; в этом случае мое невежество не имело значения, так как и король знал очень мало. (Мы приняли весь Corps Diplomatinguc в течение следующих дней, переход власти в другие руки требовал всей этой суматохи.)
Наконец я остался один. Я позвал своего нового слугу (мы выбрали, чтобы заменить Иозефа, молодого человека, никогда не видавшего короля), велел принести водки и воды и заметил Занту, что теперь могу надеяться на отдых.
Фриц фон Тарленгейм стоял тут же.
– Клянусь небом, – вскричал он, – мы теряем время. Неужели мы не соберемся задать страху Черному Майклу?
– Тише, сын мой, тише, – сказал Зант, морща брови. – Это доставило бы нам большое удовольствие; но могло бы стоить дорого. Неужели Майкл падет, оставя короля в живых?
– А кроме того, – подсказал я, – пока король здесь, в Стрельзау, на своем престоле, какие могут быть у него неудовольствия против дорогого брата Майкла?
– Неужели мы не должны ничего предпринимать?
– Мы не должны предпринимать ничего глупого! – проворчал Зант.
– Мне это напоминает, Фриц, – сказал я, – содержание одной из наших английских комедий-критик, не слыхали ли вы о ней? Или еще о двух соперниках, наводящих друг на друга револьвер. Я не могу выдать Майкла, не выдавая себя!
– И короля! – вставил Зант.
– А Майкл выдаст себя, если будет стараться выдать меня!
– Это очень мило! – сказал старый Зант.