— Тут много чего нелогичного. Все свидетельствует о том, что голове пришлось плохо еще до того, как он умер. Кабинет заляпан кровью, присутствуют следы борьбы. Картина пока не полная. Уборщица, впав в истерику, добавила беспорядка там наверху, это затрудняет нашу работу. Мы предполагаем, что в кабинете его избили тупым тяжелым предметом, но не до смерти. Затем стащили вниз и сняли кожу, вероятнее всего, вон там на газоне, где мы обнаружили много крови. — Лаубах указал на место недалеко от фонтана. — После чего привязали к памятнику и обезглавили, вероятно, с помощью маленького топорика или очень большого ножа, нельзя исключить некоторые другие инструменты. Чтобы отделить голову от тела, убийце потребовалось несколько ударов. Он вернулся в кабинет вместе с головой и положил ее в корзину для мусора.
— Как вы думаете, зачем он унес голову? — допытывалась Фелиция Стоун. — В этом нет никакого смысла.
— По-твоему, все остальное тут осмысленно? — вопросом на вопрос ответил Лаубах и продолжил: — Впрочем, я тебя понимаю. Эта выходка с головой кажется избыточной. Может, он просто хотел нас запутать. Но с какой целью, я не знаю. Возможно, убийца что-то пытается нам сказать?
— Ты слишком много смотришь телевизор, — сказал Паттерсон.
— Боюсь, у нас тот редкий случай, когда действительность превосходит любые фантазии, — возразил Лаубах.
Минуту все стояли молча, обдумывая сообщение Лаубаха. Затем Паттерсон произнес вслух общую догадку:
— Неужто мы получили своего собственного серийного убийцу?
— Если судить по тому, что мы нашли на месте преступления, я думаю, этот псих наверняка убивал и раньше, — сказал Лаубах, — а ты, Стоун, что скажешь?
Она понимала, почему все так выжидательно на нее уставились. В прошлом году в Вашингтоне она прошла трехмесячный курс подготовки по расследованию серийных убийств, организованный ФБР.
— Скажу, что ты прав, Лаубах. Если исходить только из того, что мы наблюдаем здесь. Но в то же время…
— В то же время — что? — торопил Паттерсон, и она в который раз убедилась, он часто ведет себя как нетерпеливый маленький мальчик, хотя старше ее на десять лет и много опытнее. Впрочем, именно нетерпеливый характер делает из него отличного следователя.
— В то же время мы с большой долей уверенности можем утверждать: никогда раньше он не убивал таким способом.
— Откуда ты знаешь? — не отставал Паттерсон.
— Все слишком необычно, поражает воображение, как-то даже театрально. Словно убийца специально старался быть замеченным. Если бы в нашей стране произошло несколько подобных убийств, их бы запомнили. Мы бы их изучали. Они были бы включены в программу курсов вроде того, какой прослушала я. Заживо содрали кожу, привязали и обезглавили. Этот случай не похож ни на одно из убийств, о которых я читала.
— Ну, у нас есть Эд Гейн, — грустно заметил Лаубах.
— Само собой, но нас интересует сегодняшний день.
Конечно, она знала об Эде Гейне. О неправдоподобно жестоком убийце и разорителе могил 50-х годов, прославившем сонный городок Плэйнфилд. Он снимал кожу не только со своих жертв, но и с покойников, которых выкапывал на местном кладбище.
— Здесь что-то другое, — продолжила Фелиция. — Музей Эдгара По. Я чувствую: выбор места не случаен. Пока у нас нет серии убийств, но, возможно, она начнется отсюда.
— Если преступник убивал и раньше, может быть, он постепенно совершенствовался? — предположил Паттерсон.
— Не вижу в этом убийстве ничего такого, что могло бы получиться «постепенно», — заметила она сухо.
— Возможно, ключевые слова — «у нас в стране»? — вмешался Лаубах.
Все недоуменно на него посмотрели.
— Ты сказала: если бы кто-то совершал подобные убийства у нас в стране, мы бы знали. А если убийца раньше действовал в другом месте — в Мексике, Бразилии, России? Как много нам известно о предполагаемых серийных убийствах за границей?
— Дело в том, что ФБР поразительно хорошо осведомлено о зарубежных преступлениях — лучше, чем любая международная организация. Во время подготовки мы обсуждали много иностранных случаев, например, одно нераскрытое и, возможно, неразрешимое дело из Европы. Но среди этих эпизодов тоже не было ничего похожего. Однако такую возможность нельзя исключить. И все же: иностранец в Ричмонде? И почему именно здесь, в музее? — Фелиция Стоун снова вспомнила свадебную церемонию подруги. Да уж, бурлеск и макабр. — Не удивлюсь, если Джонс заставит нас проверить все варианты, но у меня есть ощущение, будто жертва — или по крайней мере ее место работы — и преступник как-то связаны, — закончила она.