— «Похищенное письмо»?
— Да, оно самое.
Она вдруг прижалась к нему и поцеловала в щеку. Затем взяла книгу у него из рук и поставила обратно на полку. Он зачарованно наблюдал, как она ставит ее точно в ряд со всеми остальными и книга не проваливается и не выступает вперед. Потом она обняла его голову и снова к нему прижалась. В этот раз она поцеловала его в губы.
— В твоей жизни что-то произошло. Или тяжелая утрата, или страшная тайна. Возможно, и то и другое.
С этими словами она уткнулась лицом в его грудь и медленно заскользила вниз. Оказавшись на коленях, она быстро расстегнула ему брюки и стала ласкать его ртом. Его взгляд поплыл по корешкам на книжной полке и утонул в окне на другой стороне комнаты, миновав и город, и фьорд. Наконец он нашел глазами Мункхольм, окутанный мечтательной дымкой. Когда он последний раз там гулял? Давным-давно, когда у него еще была нормальная жизнь. Тогда его так ласкала жена.
Он кончил. Прежде чем встать, он заметил, как Сири проглотила сперму. Затем она игриво прикрыла рот ладонью и рассмеялась.
— Ой, я же обещала к тебе не приставать.
— Пожалуй, я лучше пойду, — сказал Ваттен.
— Хорошо. — Она уже усаживалась на диван.
«Я так ничему и не научилась, — думала про себя Сири Хольм, когда Ваттен ушел. — Но из этого обязательно получится что-нибудь хорошее. Он совсем оробел. Ничего, когда мы встретимся в следующий раз, он будет чувствовать себя свободнее».
Она отправилась в ванную, где царил такой же беспорядок, как и во всей остальной квартире. Поискала зубную щетку и нашла ее на полу. Почистила зубы. Затем вернулась в гостиную, устроилась поудобнее и начала играть на трубе одну мелодию из альбома «Вроде блюза» Майлса Дейвиса.
Прежде чем ею целиком завладела музыка, она успела подумать о том, что ей рассказывали о прошлом Ваттена. Ей, как и всем остальным, хотелось узнать ответ на вопрос, который она почти ему задала: он скорбит? Или скрывает тайну, которую даже полиция не смогла разгадать?
Глава восьмая
У Тронхеймсфьорда, сентябрь 1528 года
Дьявол сыграл с ним злую шутку: именно цирюльник научил его искусству изготовления пергамента. Эта работа не терпит спешки. Высохшую телячью кожу следует сначала размочить в воде, потом натянуть на раму и скоблить до тех пор, пока поверхность не станет мягкой и ровной, пригодной для письма. Телячья кожа считалась самым лучшим материалом, но цирюльник рассказал ему и о том, как обращаться с другими типами кожи и как получать пергамент с разными свойствами. Работая с этой кожей, снятой вовсе не с теленка, монах не мог не вспомнить свою первую встречу с цирюльником. Это было в Тронхейме.
Тронхейм, между 1512 и 1514 годами
Мальчик держал кота за хвост и слушал вопли, похожие на крик голодного младенца.
— Ах ты, плакса, — сказал он коту. Кот извивался и рвался на свободу. Шерсть у него на загривке встала дыбом. Он даже пытался царапаться, но мальчик держал его на вытянутых руках. — Ты просто маленький плакса.
О том, что кошки всегда приземляются на лапы, как их ни бросай, ему рассказал Нильс, мальчишка Йохана-кузнеца. Мальчик захотел проверить, так ли это на самом деле. А чтобы все закончилось хорошо, он решил бросить кота в реку. Тогда кот не ударится, а плавать он умеет, мальчик знал. Он вовсе не хотел убивать зверюшку. По-прежнему держа кота за хвост, другой рукой он взял его за шею. Развернул спиной вниз. Пристань в два человеческих роста высотой, где не было никого, кроме мальчика и кота, затеняли две торговые лавки.
— Успокойся, все будет хорошо, — сказал мальчик и выпустил зверя.
Он увидел, что кот развернулся в воздухе, точно как говорил Нильс. Задние лапы оказались направлены к земле, а над передними плыла голова. У кота словно выросли крылья. Как у ангела. Но тут он бултыхнулся в воду. И исчез в мешанине пузырьков и пены. Мальчик успел несколько раз вдохнуть и выдохнуть, прежде чем зверь снова показался над водой. Его маленькая головка на фоне большой реки казалась еще меньше. Течение подхватило кошачье тельце и поволокло прочь. Мальчик помчался за ним, но не мог все время бежать вдоль берега. То и дело попадались портовые склады, выходящие прямо к причалам, которые ему приходилось обегать. Несколько раз он терял кота из виду, но отыскивал снова. Маленькая головка, храбро борющиеся с течением лапки. Кот держался на плаву, но его утаскивало все дальше от мальчика. Когда пристань закончилась, началась тропа. Она шла вдоль реки до самого фьорда. Мальчик бежал за котом всю дорогу, но ничего не мог сделать, чтобы его спасти. Только смотрел, как зверюшку уносит течением. Маленькая головка все чаще оказывалась под водой. В устье, там, где река встречается с морем, он увидел кота в последний раз. Затем его скрыла белая пена, и больше он не показывался. Мальчик сел в прибрежную траву. Ему уже исполнилось семь зим от роду. И теперь ему не с кем будет спать по ночам и не с кем лежать без сна, слушая, как орут мужчины, которые приходят к матери в соседнюю кровать и дают им денег на хлеб насущный. Теперь ему не с кем будет делиться этим хлебом. И никто не потрется о его ноги, когда он придет домой, уставший после уличной беготни или после долгого дня в кузне Йохана-кузнеца, маминого приятеля, который никогда не ложится с ней в кровать, зато в удачные дни дает ему работу.